Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Предлагая оценивать каждое действие с точки зрения последствий, Черчилль призвал депутатов палаты общин задуматься о том, какой внешнеполитический, а главное — внешнеэкономический сценарий ожидает Британию после предоставления Индии статуса доминиона. А сценарий, по его мнению, будет простым и мрачным. Получив соответствующие полномочия, Индия сможет наложить эмбарго на импорт британской продукции, а также заменить британские товары другим импортерами. Если кто-то думает, что от этого выиграют простые индийцы, то они ошибаются, уверял политик. Изменение внешнеэкономической схемы будет происходить в интересах крупного индийского бизнеса, способствуя созданию местных монополий, ухудшению трудовых условий работников, росту цен для потребителей на фоне снижения качества предлагаемой продукции[303]. Досталось также и лейбористскому правительству, которое за два года руководства страной добилось лишь ухудшения ситуации в Индии и разрушения текстильной промышленности в Ланкашире[304].

Черчилль продолжил участие в обсуждении индийского вопроса и после выхода сборника. Однако его усилия оказались тщетными. Ему не хватало веса, и борьба с системой закончилась ожидаемым поражением восставшего маргинала. Весной 1934 года он обвинил Министерство по делам Индии в том, что во время прошлогодней подготовки сведений для объединенного комитета чиновники фальсифицировали данные и оказали незаконное давление на источники предоставления информации. В частности, подобное давление было оказано на Торговую палату Манчестера, которая критически оценила ряд экономических положений готовящегося Закона об управлении Индией, отметив их отрицательное влияние на производство хлопка в Ланкашире.

Черчилль немедленно был обвинен в стремлении раскачать парламентскую лодку. Но одних колкостей с упреками было недостаточно — пришлось сформировать для разбирательств Комитет по привилегиям. Основной уликой являлось письменное обращение одного из высокопоставленных чиновников министерства в Торговую палату с требованием переписать оценку законопроекта. Но этот ключевой документ был изъят из дела главой ведомства Сэмюелем Хором. Не потому ли он чувствовал себя так уверенно, хвастаясь Бивербруку, что «вся эта история растворится в дыму, но этот дым очернит того, кто поднес огонь»[305]. В итоговом докладе Комитета значилось, что прозвучавшие обвинения в адрес министерства не обоснованны. Черчилль попытался вновь поднять вопрос о недопустимых действиях колониального ведомства, но на этот раз его просто подняли на смех.

В 1935 году будет принят давно обсуждаемый Закон об управлении Индией, расширяющий права местного населения. Спустя двенадцать лет, в 1947 году, Индия, получив независимость, распадется на два доминиона: Индийский союз и Пакистан. Статус доминионов сохранится до 1950 и 1956 года соответственно. В 1971 году от Пакистана отделится Бангладеш.

С позицией Черчилля в отношении самоуправления на субконтиненте можно не соглашаться, но чего нельзя отрицать, так это точности сделанных им прогнозов. То, что произойдет в Индии после обретения независимости, Уильям Манчестер назовет «холокостом», а также «великой человеческой катастрофой», сравнимой с истреблением армян турками и евреев нацистами[306]. В столкновениях между индуистами и мусульманами во время гражданской войны 1947 года, а также в индо-пакистанских конфликтах 1965 и 1971 годов погибнут миллионы людей. Изначально предвидя эту ситуацию, Черчилль скажет занимавшему в тот момент (1947 год) пост вице-короля Луису Маунтбэттену (1900–1979): «Своим решением индийского вопроса вы словно ударили меня хлыстом по лицу»[307].

Черчилль проиграет борьбу за Индию, но в этой битве сможет провести «наиболее замечательную парламентскую кампанию в своей жизни»[308]. Но это станет понятно позже, как и то, что за, казалось бы, обычным поражением в политической схватке скрывались необычные выводы. Во-первых, участие в решении индийского вопроса нанесет мощный урон репутации Черчилля и негативно скажется на восприятии его дальнейших выступлений по другим, более важным и насущным проблемам национальной безопасности и международных отношений. Во-вторых, в этих дебатах и схватках, в условиях огромного давления со стороны властей и общественного мнения, проявилась знаменитая стойкость Черчилля, граничащая с упрямством. Тогда ее поносили, над ней глумились, но именно эта стойкость, эта вера в правильность своего мнения окажут решающее воздействие на принятые Черчиллем решения летом 1940 года.