Уиронда. Другая темнота

Деревня становится похожа на собачью шерсть. Шерсть чесоточной, голодной собаки, сошедшей с ума от боли, ненависти и сидения на цепи.

Собака по-прежнему голодна.

Я знаю это, я ее слышу, она разговаривает со мной каждый день после захода солнца: она приходит ко мне во сне, а когда я не сплю, то из-под земли доносится ее вой, ее низкий лающий голос, который бродит по полям и прогоняет колорадских жуков.

Она больше не хочет есть черствый хлеб, куриные кости или индюшачьи головы.

Ее голод более древний.

Вековечный.

Говорят, есть такие кушанья – один раз попробуешь и уже не сможешь отказаться.

Поэтому иногда мне удается уговорить какого-нибудь бомжа в Турине, и мы едем с ним на последнем автобусе до Орласко: я выбираю того, кто больше похож на отца, предлагаю ему деньги, выпивку, – когда человек сидит на кухне, его легко напоить до потери сознания или отключить оставшимися ампулами морфия.

Тогда я везу его на тачке к тополю, где похоронена Собака, вонзаю нож в шею, как отец – свиньям, и закапываю в мягкой земле, среди растущих из нее пучков шерсти, чтобы мой четвероногий друг мог питаться, расти, разминать кости и в один прекрасный день восстать из подземного забвения во всем своем жутком великолепии, стряхнуть с себя перегной, медведок и личинок и понестись по полям – и ни одна цепь в мире не сможет его удержать.

Чтобы сожрать подростков, которые дразнили меня на автобусной остановке, чтобы терзать плоть Орласко, вонзать зубы в его обитателей и в его память, и, наконец, в меня самого.

Я снова начал писать стихи.

И у меня неплохо получается.

Куда деваются зажигалки

Одной совершенно обычной ночью, мучаясь от бессонницы и чувствуя, как сильно дует из старых окон, Эдо Таверна узнал, куда деваются зажигалки.

В два часа он поднялся с кровати, чтобы выкурить сигарету, – вдруг это поможет прогнать мысли о работе, которые не дают заснуть? И вот уже десять минут бродил по комнатам в поисках зажигалки.

Она куда-то исчезла. Зажигалки постоянно куда-то исчезали.

Эдо не сомневался, что положил зажигалку со стилизованным черепом у телевизора. Но там ее не было.

Может, в джинсах? Нет, тоже нет.

И на тумбочке…

Стоя в полумраке, Эдо прокрутил в голове прошедший день. Ну конечно, зажигалку наверняка стащил у него Джиджи, когда после работы в офисе они заглянули в бар, чтобы выпить Спритц. Джиджи этим грешил. Но, блин, украсть зажигалку?..

– Я ведь не специально, у меня что-то вроде клептомании, – он еще оправдывался, этот придурок. Эдо мысленно его послал и пообещал, что лично тоже всыплет, а потом продолжил поиски. В квартире должны быть еще зажигалки – весь вопрос где, конечно.

Дом прячет, но не крадет, любила повторять его мать, а уж она-то знала, что говорит.

Эдо пошарил в углах дивана, в ящиках письменного стола, перебрал даже стопку журналов, лежащих на бачке унитаза.

Ничего.

Сигарету можно зажечь и от плиты на кухне, но теперь это уже дело принципа.

Эдо вспомнил, что у него была синяя зажигалка с белыми узорами – кажется, он уронил ее за спинку кровати месяц назад, когда после секса с одной полноватой готкой, с которой познакомился на Badoo, они курили сигаретку на двоих; девушка называла себя экспертом по Викке, а большую часть вечера болтала о странной книге, написанной каким-то пьемонтским рабочим. Ее разговоры нагнали на Эдо тоску, и он решил вернуться к старой доброй дрочке под ролики на Pornhub.

Решив отодвинуть от стены тяжелую софу, Эдо, с незажженной сигаретой в зубах, изо всех сил дернул на себя сетку, на которой лежал матрас. Он думал – сейчас увидит лохмотья пыли, грязные салфетки, козявки да порножурналы девяностых.

В общем, ожидал найти что угодно, но только не то, что нашел.

Голова закружилась, сигарета выскользнула изо рта и упала на ногу.

– О Господи. Вот это да, с ума сойти, – изумился он и уселся на корточки, не зная, посмеяться над своей находкой или ущипнуть себя за мошонку, чтобы побыстрее проснуться.

За спинкой кровати, в стене, был проем метр на метр. Квадрат темноты. Стараясь найти разумное объяснение, Эдо Таверна решил, что, скорее всего, просто кирпичи обвалились – может, в них накопилась вода, а может, это дефект в конструкции здания.

Потом он увидел, что круто вниз идут узкие, потертые ступени, и все его логические доводы пошли прахом. У проема Эдо завис минуты на две, думая о потайных ходах и средневековых замках, а потом достал мобильник и включил фонарик. Он осторожно, издалека, начал ощупывать дыру лучиком света, медленно приближаясь к ней, словно проем мог в любую секунду закрыться, а штукатурка и цемент – обхватить руку мертвой хваткой.

Виднелись только ступеньки, больше ничего. Похоже, они были каменными, а поверхность покрывала какая-то зеленоватая паутина – то ли плесень, то ли гниль. Проход казался узким, но для одного человека места вполне хватало.

– Эй! – крикнул Эдо в темноту, но абсолютная, пугающая тишина поглотила его голос, не вернув даже эхо.