Уиронда. Другая темнота

Через десять месяцев я вернулся на работу в офис. Только тут понял, что люди, знающие о наших бедах, начинают воспринимать нас совершенно иначе. Коллеги были любезными, шеф – понимающим, но жесты и слова поддержки не могли скрыть то, что слышалось в перешептываниях, читалось в глазах и на лицах окружающих, когда я заходил на совещания.

Несмотря на сочувствие сослуживцев, я стал чужаком, почти изгоем. Человеком, которого поразила неизлечимая хворь – чума неизвестности, покрывающая язвами души нормальных людей. А вдруг она заразная? От меня следовало держаться подальше.

Так и случилось. Я больше не участвовал, как раньше, в обсуждении различных решений, и мое мнение перестало быть важным. На лицах людей, которые сообщали мне бизнес-план и цели нашей команды, неизменно читалось: «Черт подери, я не хочу, чтобы это дерьмо случилось со мной, я не хочу даже думать об этом, упаси меня Бог…»

Так я, можно сказать, потерял и работу тоже.

Шумиха вокруг произошедшего с нами успокаивалась, разговоры стихали, родственники и друзья звонили все реже, забывая приглашать нас на праздники или думая, что мы все равно откажемся… Я чувствовал, что мы с женой, сами того не желая, оказались в изоляции.

Вокруг нас была пустота.

* * *

Гусеницы.

Как гусеницы, мы ползали по листьям жизни, в ужасном процессе регрессии, переродившись из бабочек.

Я стал забывать лицо Луны: все чаще перебирал старые фотографии, чтобы вспомнить, как она выглядит, как мы жили все вместе.

За день до годовщины трагедии я вернулся с работы и застал Элеонору на кухне; она сидела за столом, глядя в никуда потерянным взглядом, держа на коленях бутылку Amaro del Capo. Она ужасно похудела…

Взгляд потух.

Это была не та женщина, на которой я женился.

Она рыгнула.

Наверное, даже не заметив.

Противно, громко, утробно.

Булькающий звук взбунтовавшейся желчи эхом отдался в пустынных пещерах души.

Она перенеслась на кухню из собственной Вселенной, куда не пускала меня, и посмотрела мне в глаза. Белки пожелтели, взгляд – как у больного животного.

Я заранее знал, что сейчас услышу.

– Андреа, я… поживу какое-то время у матери. Завтра соберу чемодан и на пару недель уеду к ней. Я здесь больше не могу. Мне здесь…

Она разрыдалась. Я подошел и положил руки ей на плечи.

Вся как комок нервов.

– Хорошо, – сказал я. А потом добавил. – Мне жаль.

– Мне тоже, – пробормотала она. От нее пахло алкоголем и потом.

Не знаю, сколько времени мы провели вот так, в молчании, разделенные пропастью, которую не помогло преодолеть даже объятие.

Я знал, что она не вернется, если уедет.

Но она не уехала.

На следующее утро Элеонора спустилась в подвал и обнаружила непостижимое.

* * *

День казался бесконечным.

Снова приближалось Рождество, снова сыпал и сыпал снег.

Второе Рождество без Луны.

Прошел год.

Весь груз воспоминаний о тех ужасных минутах в супермаркете обрушился на меня с новой силой.

По пути на работу началась паническая атака; из-за краев лобового стекла выползли черные щупальца, угрожая подчинить все вокруг своей воле. Пришлось съехать на обочину и остановиться, чтобы прийти в себя и перестать задыхаться.

На работе я почти ничего не сделал. Час за часом мучился вопросом – дождется ли меня Элеонора, чтобы попрощаться, или я вернусь в пустую холодную квартиру. В голове впервые в жизни возникла мысль о самоубийстве.

Тоже вариант. Значит, день прошел в общем-то не зря – я придумал способ прекратить мучения, и это немного утешало. Вдруг только так я смогу узнать, что случилось с моей дочерью?

Поставлю машину в гараж, закрою тяжелую металлическую дверь, прикреплю к глушителю резиновый шланг, – и все, ставки сделаны. Кто знает, вдруг надышавшись угарным газом и отключившись, я превращусь в чистый дух, во всеведущего призрака, который знает ответы на самые жуткие вопросы, и наконец обрету покой? Или просто провалюсь в никуда – и поминай, как звали.

Днем позвонил капитан Гандже. Уже недели две от него не было никаких известий. Каждый раз, когда на экране загоралось его имя, мое сердце начинало бешено колотиться. Новые улики? Ее нашли? Мертвую или живую?

– Синьор Бальдуцци, как вы? – в хриплом голосе капитана чувствовалась усталость.

– Стараюсь держаться на плаву, – соврал я. Если бы. В этом адском котле, в который превратилась моя жизнь, можно лишь утонуть. – Есть какие-то новости?

– Нет, к сожалению, нет, – со вздохом ответил он. – Но мы продолжаем поиски. Продолжаем. Я хотел раздобыть хоть что-то к… к Рождеству.

– Понимаю. Спасибо.

– Как ваша жена?

– Справляется, – снова соврал я. – Начала понемногу работать.

– Хорошо. Хорошо. Нужно попытаться жить обычной жизнью, насколько это возможно.

Мы еще немного поговорили. Не помню, о чем (а вы, капитан Гандже, помните?). Пустая болтовня. Я что-то отвечал, но думал о «Джингл Беллс», копченом лососе, «киндер-сюрпризах» и проходах между стеллажами в гребаном провинциальном супермаркете, который украл пятилетнюю девочку.

В 17:15 прозвучала сирена об окончании рабочего дня, а мне показалось, что с момента моего прихода в офис прошли сотни лет.