Уйти, чтобы возродиться

Лиана всмотрелась в глаза отца и неожиданно для себя самой произнесла.

– Я верю, что он вернется! Он прибудет с помощью! Помни мои слова, отец.

Генри устало покачал головой.

– А я и не сомневаюсь, дочь! Он обещал, а он свои обещания выполняет. Береги маму, Лиана.

Все остальные, и гости, и хозяева, прощались с отъезжающими, не зная наверняка, увидят ли они своих близких потом, или нет. Но отступать было некуда, да и никто не собирался.

Ушли вездеходы наступления, за ними ушли снегоходы, которые должны были штурмовать станцию ВСУ. Оставшиеся снегоходы также отправлялись с ними. Каждый человек знал, что должен был сделать. Никто не сомневался, что у него это получится.

Глава 100

В Обзорном зале Навигационной впервые была такая обстановка, которую можно было бы назвать уютной. Все дело было в том, что прилетевших после схватки с пиратами эримитисов было достаточно много, практически у каждого имелась семья, жена, девушка, дети. Однако никто не торопился уйти в свою комнату, чтобы отдохнуть. Каждому хотелось услышать из первых уст о приключениях, которые случились с единственным выжившим после гибели учебного стратолета практиком, Виктором Сонцевым. Мало того, он был единственным, кому пришлось пережить весь ужас происходящего во время случившегося апокалипсиса на гибнущем материке. Он сумел пройти десятки тысяч километров, почти вслепую найти Эримитис и уберечься от многих смертельных опасностей. В связи с этим старший навигатор Ветров, посоветовавшись с Глэдис Вонг, принял удивительное и неожиданное решение пообедать в самом Обзорном зале. Для таких целей у него был заготовлен сюрприз, секретное знание, полученное из бортового журнала Главного механика, которым он и собирался воспользоваться. Подойдя к панели управления у входной двери, он одним касанием участка стены притушил свет. Когда свет вновь загорелся мягким голубоватым свечением, все присутствующие просто остолбенели. Зал преобразился. Вместо рядов кресел в нем теперь полукольцом располагался огромный стол, вокруг которого стояли мягкие длинные, повторяющие изгиб стола, скамьи. Ветров обвел рукой Зал, указывая всем присутствующим эримитисам на его преображенный вид. С оттенком теплоты и мягкой задумчивости в голосе он заговорил.

– Уже ни для кого не секрет, что я владею некоторыми познаниями, почерпнутыми из журнала Главного механика. Это одно из них. Раньше я не понимал смысла в нем… до тех пор, пока Валентин Сонцев не вернулся с расшифрованным кристаллом бортового журнала от наших родичей из Города под куполом. Это «стол перемирия». Он был рассчитан на то, что когда-нибудь в будущем потомки колонистов вернутся сюда, на Эримитис, в Навигационную, и сядут в знак мира и прощения между нами за этот стол. Сейчас мы используем его немного иначе, но я не думаю, что это будет неправильно. Пусть за него сядут трапезничать самые лучшие представители эримитисов и члены их семей. А в центре стола пусть расположится сын ведущего навигатора Сонцева, Виктор. Он нам расскажет о своих странствиях и приключениях. А мы послушаем его, узнаем, с чего все началось, а затем помянем наших погибших ребят и инструктора Глише, которым не суждено сегодня быть с нами… Накрывайте столы. Виктор садись в центре. Я включу Обзорный экран на передачу после обеда, чтобы тебя услышали не только в пределах Обзорного зала.

К этому времени под руководством Глэдис Вонг женщины принесли еду и напитки. Все молчаливо располагались по своим местам за столом и принимались за еду. Когда трапеза была закончена, а на столах остались лишь прохладительные напитки, Вик, чувствуя растекающееся по Залу напряжение ожидания, чувствуя направленные на него любопытные взгляды эримитисов, встал. Осматривая ряды сидящих эримитисов, он встретился взглядом с Ветровым. Тот ободряюще кивнул и дал команду МОЗГу включить на передачу Обзорный экран. Вик краем глаза видел по левую сторону от себя родителей, а по правую – внешне невозмутимого друга Риоса. Вспомнив о Лиане и уходящем времени, собрался и начал свое повествование.

– Все вы помните тот день, когда мы, группа молодых практиков, собирались совершить свой первый тренировочный полет. Мы его совершили, однако для всех, кроме меня, он окончился трагически, став первым и последним… Тогда-то и начались мои «приключения»…

Вик окунулся в свои воспоминания, одновременно делясь ими со всем Эримитисом. Он рассказывал и рассказывал, что-то пропуская, а о чем-то говоря более подробно. В какой-то момент его захлестнули эмоции, и он уже никого и ничего вокруг не замечал. Лишь говорил и говорил, делясь всем тем, что пережил за время своих мытарств. Не видел он того, как все сидевшие вокруг, слушая сначала беспристрастно, постепенно стали проявлять эмоции в неких непроизвольных движениях и мимике. Рассказ затянулся на два долгих, почти бесконечных, часа.