Уитни Хьюстон. История великой певицы глазами ее близкой подруги

Во время остановок в США Уитни проводила почти все время в отеле. Иногда присоединялась к своей команде в ресторане, но не более того. Она оставалась домоседкой даже в дороге. Сильвия и подруга Сисси тетя Бэй упаковывали ей все, что могли, чтобы она чувствовала себя как дома. Мы повсюду возили за собой огромный чемодан на колесиках, наполненный любимыми продуктами Ниппи: фруктовыми конфетками, хлопьями Cap’n Crunch, тунцом, крекерами Ritz и арахисовым маслом. Где бы мы ни останавливались, Ниппи всегда просила нас купить ей книжки-раскраски и цветные карандаши – за ними она расслаблялась, когда выдавалась свободная минутка. Я предлагала ей подписывать их и раздавать поклонникам, но она сделала так только один раз.

Вскоре после нашего знакомства Уитни сказала: «Держись меня, и я покажу тебе весь мир». И теперь она исполняла свое обещание. Мы с Уитни и Сильвией полетели на Concorde в Лондон, а остальные члены команды взяли восьмичасовой рейс. Тетя Бэй расстроилась из-за того, что Сильвия летит с Нип, а ее никто не пригласил.

– Почему это вы летите на Concorde? – требовательно спросила она.

– Потому что Уитни так сказала, – ответила Сильвия, как ребенок, которого обижает школьный хулиган.

Мы прибыли в аэропорт Хитроу, спустились по трапу самолета, и нас тут же атаковали папарацци.

– За мной, – сказала Уит.

Она оказалась готова к этому и пошла вперед длинными шагами, походкой сутенера, в солнечных очках и широкополой шляпе – настоящая мировая звезда.

Больше всего я влюбилась в Японию. Из-за Акихабары Таймс-сквер теперь всегда кажется мне недостаточно освещенной. Эта площадь горит так ярко, что кажется, будто у тебя по жилам проходит ток. Я была там и в начале, и в конце дня – Акихабара остается одинаково энергичной и громкой в любое время суток.

В японских музыкальных магазинах было самое современное звуковое оборудование, электронные гаджеты и обширная коллекция всех артистов, когда-либо записывавших пластинки. Там так любят артистов, что в магазинах можно было найти любую мелочь, когда-либо записанную певцом или группой. Я, вероятно, потратила все свои суточные исключительно на редкие звукозаписи Чаки Хан, Rufus, Motown и Philly – всех классиков.

Что же касается еды, то оказалось, что роллов «Калифорния» в Японии не существует. Вместо этого я целыми днями ела нежные свежие суши в ресторанах, где можно было указать рыбу по своему выбору на витрине. Подача была великолепной – даже бутылку Coca-Cola всегда выливали на три идеальных кубика льда. Если я немного скучала по дому, то спускалась в ресторан отеля Capitol Tokyo, где мы остановились, и заказывала спагетти болоньезе. Не то чтобы я питалась ими дома, но, учитывая, где мы находились, паста казалась по крайней мере привычной. Много раз я находила там Майкла, и мы просили официантов в бежевых костюмах добавить к пасте острый соус. Майкл был добрым, дружелюбным и ласковым. Почти как Ниппи.

В Японии никому не нужен был наркотик. Единственное, что вызвало у меня привыкание, – это черничная жвачка, которую я покупала в сувенирном магазине отеля. Может быть, всему виной языковой барьер, но вместо наркотиков мы предпочитали общение со зрителями. Люди кланялись и называли меня Робин-сан.

Мы побывали во многих городах: Осаке, Иокогаме, Токио, а во время последующих туров – в Сендае, Фукуоке и Хиросиме. В Хиросиме мы посетили парк, символ мира в память о выживших и погибших от взрыва ядерных бомб во время Второй мировой войны. Там были статуи взрослых, детей, малышей, младенцев – всех, кто жил обычной жизнью до того, как все изменилось.

По дороге на одно из шоу в Токио мы попали в такую жуткую пробку, что испугались, как бы не опоздать, и позвонили в Будокан-арену, боясь, что Уитни не успеет за занавес. Они прислали мотоцикл, и Уитни, не колеблясь, запрыгнула на заднее сиденье и добралась до зала. На сцене она всегда чувствовала себя в своей тарелке: спокойной, хладнокровной и собранной. Большинство людей, вероятно, не знали ни слова по-английски, но подпевали каждой строчке ее песен.

Следующая остановка в Австралии оказалась не менее волшебной: климат, вода, пляж, люди. Мы играли в футбол на лужайке перед зданием парламента в Канберре. Погода Мельбурна и постоянные пешие прогулки на дальние расстояния напомнили мне Сан-Франциско. Публика была в основном белой, но мы взяли себе за правило встречаться с аборигенами и обменивать у них красивые, искусно сделанные ремни и сумки ручной работы на одежду и билеты на шоу.

В Австралии крайне выгодный обменный курс доллара США, так что наркоты было море. Как-то вечером после концерта я сидела в комнате Уитни, и Майкл сказал, что выйдет на пять минут за кофе. Когда он наконец вернулся, было одиннадцать утра.

Мне же в тот момент наркотики казались сумасшествием. Зачем, если можно постоянно бывать на свежем воздухе? К тому же я хотела домой.