Уютный коттедж в Ирландии

Может, поэтому она и не увлекалась кулинарией. Предпочитала не высвечиваться, в отличие от более общительной сестры.

– А вот здесь – большое двустворчатое окно, открывающееся внутрь, так что патио как бы становится продолжением дома. Но тогда, – добавил он с ухмылкой, – придется и дровяную горелку добавить: здесь не всегда такая погода.

– На этой неделе она чудесная. Мне уже стало казаться, что тут всегда так. – Каждый день все вокруг купалось в солнечных лучах. И все же в воздухе улавливался запах осени, да и вечерами царила ощутимая прохлада. Яблоки во фруктовом саду наливались розовым, малина сошла, а в полях прибирали сено.

– Наслаждайся, пока длится бабье лето. – Конор обвел взглядом кухню. – Я тут все перестроил так, чтобы можно было любоваться морем, оставаясь при этом в тепле. А ведь все твердили, что и дровяная горелка, и открытый камин – это перебор.

– Получилось очень по-домашнему. – Ханна состроила гримасу, вспомнив собственные унылые апартаменты. – Мне бы тоже надо над этим поработать. А то я прихожу домой, просто чтобы поспать. Совсем мало времени там провожу.

Точнее, она редко проводит дома время хорошо.

– Где же ты тогда бываешь?

– Ну, у сестры, например. Она часто устраивает посиделки. С ее отъездом все изменилось, конечно. То есть мы выбираемся иногда куда-нибудь с друзьями, но… без Мины это уже не то. Я скучаю по ней. Ей бы здесь так понравилось! Это ее стихия. Хотя твою маму она бы взбесила: вечно норовила бы поэкспериментировать, сделать не по рецепту. – Ханна оглядела комнату. – А у тебя отличный вкус. Даже необычно для парня.

– Сексистка!

– В смысле, тут уютно. Не то чтобы женственно, но и без такого, когда вокруг все кожаное и бурое.

Ханна указала на выкрашенные в зеленый цвет шкафы, на светло-серый диван с подушками в скандинавском стиле, с узорами все того же зеленого и желтого оттенков, и с покрывалом, перекинутым через спинку. На полу – высокие кувшины с сухими стеблями тростника, на стенах – завораживающие картины с изображениями морских птиц: броские черные штрихи на цветном фоне.

– Я достаточно помотался по отелям и съемным квартирам, в которых одолевает тоска. И одна из моих целей – сделать так, чтобы люди здесь чувствовали себя как дома. Не выношу эти застывшие места, где все прибито-привинчено, лишь бы не стащили. Пусть гостям тут будет комфортно, как у себя.

Ханна сморщила носик.

– Слегка подпорчу картину. У меня дома совсем не так комфортно.

– Может, это просто для тебя не дом?

– Конечно дом.

– Вечно этот твой прагматизм. Ты напрочь лишена романтики.

– Ты второй человек, который мне это говорит за последнее время. Моя мать была романтиком – и далеко ее это увело? Хотя, впрочем, чересчур далеко.

Конор молчал. Кажется, он не был готов к такому повороту.

– Отец и мать погибли, когда я была ребенком. Их вечно тянуло на экстрим – лыжи, рафтинг, все такое. Оставляли нас с дядей и тетей на выходные и пускались на поиски приключений. И однажды не вернулись.

– Это… тяжело.

– Да. И эгоистично. И глупо. И еще много чего. На наше с сестрой счастье, мы остались с дядей и тетей, которые вели себя противоположным образом.

И Ханна, в свою очередь, старалась им не досаждать: ни шага вправо, ни шага влево. С годами мрачные мысли полезли в голову: приключения были родителям дороже дочерей – и она никогда не повторит такой глупости. Мина – натура импульсивная, но Ханна всегда руководствовалась здравым смыслом, и это оказалось очень просто. Всегда знаешь, где ты, что сделаешь завтра, а что – послезавтра. Поездка в Ирландию оказалась самым рискованным поступком в жизни – за что она теперь и расплачивалась, потому что задумалась, а правильно ли она поступает. Почему надо каждый шаг сравнивать с родителями? Их давно уже нет. Они сами все решили для себя. Может, пора уже делать то, чего ей действительно хочется, без оглядки на них?

Чем больше времени Ханна проводила с Конором, тем сильнее он ей нравился. Да, безусловно, нравился. Вблизи он уже не казался ни иллюзорным, ни недосягаемым. Там, в Дублине, он представлялся ей человеком из другого мира – изысканным, утонченным, куда ей до него. А теперь возле Ханны находился совершенно земной человек, которому к тому же по душе было коротать вечера в ее компании. Уже стало привычным, что по утрам он варит кофе, а она пьет его на диване у камелька, и, болтая друг с другом, они вместе идут на кухню.

Конор будто поставил себе целью доказать, что они всего лишь хорошие друзья. А вот сможет ли она продержаться так долго? Почему-то Ханне казалось, что нет.

После тихого уик-энда – снова съездила к Эйдану и Сорче, отдохнула на пляже в компании Иззи – началась третья трудовая неделя Ханны. С утра она отправилась в курятник.

– Доброе утро, Ханна.

При звуке низковатого голоса Адрианны Ханна подпрыгнула.