Ух ты, ребенок!

Твой ребенок должен иметь информацию. И при этом – Ты не сможешь находиться с ним 24 часа в сутки, пока он будет расти и взрослеть. Со многими искушениями ему придется встретиться самостоятельно и самостоятельно принимать решения

Мама всегда должна держать руку на пульсе, не пропустить момент, кода сыну или дочурке можно доверить больше свободы, чем вчера. Проще, конечно, действовать по шаблону. А шаблон откуда? Конечно же, из нашего детства.

Но скажите, пожалуйста, кто доволен родительским воспитанием на все 100%? Даже если детство было самым счастливым…Я, по крайней мере, за все время своей психологической практики, таких не встречала.

С шаблоном жить проще, понятнее. Всякий раз ясно, что делать: «запрещать и не пущать». Думать не надо. У мамы возникает чувство безопасности, дескать, «я все делаю правильно, раз со мной так делали, и я выжила». Услужливая память стирает в этот момент все обиды на родителей, которые не давали свободы, не давали развиваться, не давали жить, по сути.

А если без шаблона? Тогда – ответственность. А это не всегда приятно, это бывает и страшно, а материнские страхи они ооооо-х какие!

Что происходит, когда материнские страхи берут верх? Мы растим маменькиных сыночков и папенькиных дочек, которые думают, что Мир должен их защищать. Мир им должен. Должен!

Не очень конструктивная позиция, прямо скажем. Потому что Мир не будет выполнять желания любимых чад. Он, скорее всего, начнет проверять их на прочность. И они, вместо того, чтобы привыкнуть решать мелкие задачи (например, с ножницами), окрепнуть в этом познании, получить опыт тогда, и по чайной ложке, (под бдительным оком любящей и дающей свободу мамы), сейчас начинают решать все громадьё свалившихся на них проблем.

Подростковый кризис… И хорошо еще, если так. Хуже, когда неокрепший мальчик становится отцом семейства, или неоперившаяся девочка – матерью.

Они все равно пройдут все свои уроки сдадут экзамены и зачеты Абсолюту, никуда не денутся. Но наша задача облегчить им этот путь. Дайте 3-хлетнему ребенку ножницы, обучите, как пользоваться, побудьте рядом на первых опытах. Отпустите подростка гулять с друзьями, расспросите, как было, кто понравился, кто нет, кто как был одет в компании (для них это важно), и о чем шел разговор. Он, Твой малыш, подросший или еще нет, будет Тебе благодарен, даже если не покажет этого.

А что делать с материнскими страхами? На первом этапе хотя бы понять, что ребенок пришел в этот мир не для того чтобы сделать Тебе хорошо. Он просто пришел. И у него свои задачи. А Ты – еда, безопасность, любовь, кое-какой опыт…

Не он для тебя. Ты для него! Какое-то время, конечно. Если Ты беспокоишься и тревожишься, это называется «не отпустить», и время «Ты для него» может продлиться всю Твою жизнь. Как Тебе такая перспектива? Не очень? Значит, давай свободу ребенку. Ту, в которой сейчас он нуждается.

И еще: главное, что Ты можешь и должна для него сделать – дать уверенность в том, что со всеми своими проблемками, проблемами и проблемищами он может прийти к Тебе. И Ты его не осудишь. Не станешь ругать. А поможешь найти выход.

Глава 11

Болезни

Пришел ко мне ребенок и разрушил мою жизнь. Ни нарушил, ни изменил, а именно РАЗРУШИЛ. Не особенно позитивно звучит, однако…

Кое-что в моей жизни требовало разрушения, например, привычка жить ради себя. Или, по крайней мере, в основном ради себя. Или, например, привычка медленно и долго просыпаться и еще час или два после просыпания приходить в себя после 3-х чашек кофе и сигареты. Но это еще ладно… А вот еще: привычка болеть!

Когда я была маленькой, (я была ответственная девочка, отличница, училась в обычной и в художественной школе и привыкла жить в хорошо организованном и четком ритме), мое подсознание не нашло другого способа защитить меня от перегрузок, как периодически «болеть» меня. Я хватала всякие вирусы, они переходили в ангины, бронхиты и пневмонии. Меня лечила вся семья: таблетки, уколы, компрессы, процедуры. При этом домашние задания не отменялись, я их делала, а родители внимательно следили, чтобы я не отстала от школы. Но на пару недель в пару месяцев я была свободна от социальной школьной жизни.

В институте продолжилось то же самое, и на работе с тем же успехом. Ясно, я не осознавала, что просто не справляюсь с темпом жизни и нуждаюсь в одиночестве, хотя бы время от времени. Но мое тело это осознавало и болело.