Уха из петуха

— У этих двоих своя долгая история имеется, длиною в целую жизнь, — тепло улыбнулась Лилия. — Если хочешь, могу рассказать.

— Хочу, конечно, — закивал мужчина.

"Все, я самоустраняюсь, — закатил глаза дебил. — Вернусь, когда у тебя мозги на место встанут".

— Началось все очень давно. Жили они по соседству, с детства дружили. А как повзрослели — само собой вышло, что парой будущей стали. Иван Алексеевич парень был видный, умный, Анастасия Ниловна — тоже красавица и гордость родителей, в общем, в деревнях про таких говорят — сам бог велел. Перед тем как в армию ему идти, и сами молодые, и родители обо всем уже сговорились. Только бы вернулся, тут же и свадьбу им сыграли бы.

— Хм, в двадцать лет уже жениться? — озадаченно хмыкнул Сергей. Он и в свои тридцать пять не ощущал себя готовым к подобному судьбоносному решению. Что можно в этом понимать в двадцать?

— Ну, раньше в принципе было принято в более юном возрасте браки заключать, а уж тем более в деревнях. Тут и по сей день половина девчонок сразу после одиннадцатого класса замуж выскакивают, а то и детей уже рожают.

Сергей прикинул в голове возраст собственных родителей и дедов-бабок. Его самого произвели на свет, когда отцу с матерью было по двадцать одному году, и поженились они за год до этого… так что да, Лилия права. Прежде с семьей затягивать было не принято.

— Могу предположить, что дальше в идеальной картине мира пошло что-то не так? — чуть поморщился мужчина, припомнив, как все закончилось у его близких. Больше двадцати лет брака, а теперь они совсем чужие люди. "Мы вообще оставались так долго вместе только ради тебя". Ага, почувствуй себя, что называется, ответственным за то, что взрослые слишком долго не могли набраться решимости признаться самим себе в том, что вместе несчастливы, и трусили разрушить привычный круговорот вещей, оправдываясь благом для ребенка.

— Не так, — грустно кивнула Лилия. — Иван вернулся, да только не один, а с женой. Городской красавицей, чье появление стало для всех шоком. Ни разу он о ней не писал, даже родителям, так что можешь представить, каково было Ниловне. Она все эти два года ждала, приданое с родителями собирали, для всей Апольни была невестой, да что там, считай, почти замужней в глазах, а тут такое.

— Да уж… налажал Лексеич, налажал, — покачал головой Сергей, морщась от того, что у самого что-то тихонько, но настойчиво стало скрестись внутри.

— Сама Анастасия Ниловна мне не рассказывала, но я от местных, ее ровесниц, слыхала, что очень сильно она тогда переживала. Деревня есть деревня. Люди-то в основном добрые, да такта не особо хватает. Каждый норовил пожалеть брошенку, а были такие, кто и насмехался. Тогда она на пару лет и перебралась на хутор, к бабке своей, стала там ее искусство травницы перенимать. Потихоньку сердце свое и подлечила, а там и парня хорошего встретила, отца Аркаши. Поженились по-тихому, жили дружно. К сожалению, недолго. Когда Аркаше семь было, его отца на лесопилке бревнами задавило.

Сергей вспомнил первое впечатление от строгого, почти пугающего взгляда баб Нади. Еще бы — станешь такой, когда жизнь поблажек не дает.

— А что же с Лексеичем? У него как сложилось?

— Да тоже неважно. С женой они плохо жили. Он трудяга, ударник производства, уважаемый механизатор, сельский все же житель до мозга костей. А она городская, ей вся эта деревня с ее бытом поперек горла была. Ругались постоянно. Уезжала она в город к маме чуть ли не каждый месяц. Он за ней, возвращал, упрашивал. Разводиться же стыдно. Постепенно попивать стал от стресса постоянного. Из-за этого несчастье-то и случилось. Попал он под собственный комбайн. Подробностей не знаю, но Анастасия Ниловна говорила — чудом спасли. Пока в райцентр к хирургам довезли, чуть кровью не истек. Врачи собрали ему ногу как смогли, но сразу предупредили, что отныне он на всю жизнь инвалид. Жена его всего раз-то в больницу и приехала. А как домой от него вернулась, так вещи собрала и к вечеру уже в город насовсем отчалила.

Да уж, случайности, в том числе и несчастные, не редкость. А может, это карма, сука, как говорится. Кто бы знал. Сергей в судьбу, которая только и ждет момента, чтобы врезать тебе по затылку обидами, нанесенными кому-то другому, конечно, не верил. Все не без греха, если разобраться, но нормальным человеком нужно быть не потому что боишься воздаяния.

— А ребенок? Лексеич вроде сына упоминал? — спросил он, отмахиваясь от постепенно усиливающего царапанья где-то в районе сердца, которое уже нельзя было игнорировать. Чувство вины — вот что это такое.

— Да, сын у него есть. Она же уже беременная в Апольню с ним приехала, — продолжила Лилия, неожиданно нахмурившись. — Мишу сначала его жена с собой в город забрала, но уже спустя полгода вернула.

— Что значит вернула?