Уходящее поколение

Квартирные баталии могли свести с ума, но у наших немолодых молодоженов хватило юмора и оптимизма сносить их около полутора… не месяцев, а лет, подыскивая подходящий обмен. Энергичной Ирине Павловне сначала удалось обменять свою замоскворецкую комнату на другую, в том же доме на Молодежной, где они теперь жили. Оставался шаг до желанной цели: вымененная комната предложена была соседу в обмен на его, примерно равную по площади комнату. Однако он заломил такую сумму в вознаграждение за приобретаемую Пересветовыми «отдельность», что Ирина Павловна возмутилась.

— Ну его к черту! — сказала она в сердцах. — Найдем квартиру получше этой.

Не ограничиваясь повторными объявлениями в рекламном бюллетене и на витринах Мосгорсправки, отклонив ряд предложений из-за разного рода неудобств, она принялась обходить соседние дома, выспрашивая у лифтерш и мусорщиков, не слышали ли они о желающих «разъехаться с соседями»? Уезжать с Юго-Запада Москвы супругам не хотелось. И наконец счастливый случай подвернулся: свои «две в разных» они обменяли в одном из близлежащих домов на отдельную двухкомнатную, притом не стандартной планировки, с длинным широким коридором, с балконом во двор да еще с великолепным видом из окна на здание МГУ.

Торжество их, особенно Ариши, было неописуемым. Она теперь уже по нескольку раз в день восклицала:

— Неужели мы в отдельной квартире?! Какое счастье, Косточка!

Она прозвала мужа «Косточкой» за худобу, которая, впрочем, ее заботами мало-помалу становилась все менее заметной.

Способность радоваться от души малейшей удаче нравилась в Арише Константину, а тут удача выпала из ряда вон выходящая. Николай Севастьянович, навестив их, долго стоял у окна, любуясь панорамой. В бинокль (Аришин, отцовский) можно было рассмотреть крыши домов даже в Кунцеве.

— Здесь вам должно хорошо работаться, — удовлетворенно заметил он. — Успокаивает не хуже, чем меня мои синички за окном.

И в самом деле, вид из окна действовал успокоительно. Косте вспомнился сон в госпитале, как он с высокого балкона любуется московскими улицами. Жизнь превзошла мечту, подарив ему Ленинские горы.

На старый адрес Константина пришло объемистое письмо из Ленинграда. От его сестры Люды в нем было несколько строк, зато Федор Лохматов вложил в конверт страниц восемь тетрадных, убористо исписанных.