Уходящее поколение

— Нет, не путаешь. Диккенс писал в 1842 году про Лору Бриджмен, она первая из известных слепоглухонемых подверглась специальному обучению. А писательница Эллен Келлер жива и сейчас[7]. Клерикалам удалось воспитать ее в духе религии, о ней раструбили по всему свету как о «чуде озарения человека, пребывающего в безмолвном мраке, силой божественного слова». На самом деле Келлер росла девочкой неверующей и весело смеялась, когда взялись внушать ей сказки о сотворении человека богом из горсти земли, женщины из мужского ребра и тому подобное. Потом ей все-таки сумели привить веру в бога. Выдающейся писательницы из нее не вышло, она чаще всего перефразирует вычитанное из книг. Наша Ольга Ивановна далеко обогнала ее в образованности, публикует научные статьи, готовит кандидатскую диссертацию по психологии.

— Какой же нечеловеческий труд ей понадобился, чтобы подняться на такую высоту!

— Да, жизнь ее — подвиг. Конечно, слепоглухим все дается неизмеримо труднее, чем нам, зрячеслышащим. Но если ты думаешь, что для слепоглухого, да в конце концов и для всякого человека, самое трудное овладеть науками, учиться в аспирантуре и защищать диссертации, то ты ошибаешься. Труднее всего начальные ступени очеловечения, все та же «ложка». Недаром Лев Толстой говорил, что от пятилетнего ребенка его отделяет всего один шаг, а пятилетнего от новорожденного целая пропасть. Между прочим, — добавил Володя, — некоторые буржуазные психологи объявляют первым шагом к очеловечению овладение словесной речью. Эта ошибочная точка зрения представлена была на сцене наших театров пьесой «Сотворившая чудо»: в ней «озарение» героини, Эллен Келлер, начинается с произнесения ею слова «вода». На деле речь возникает на основе человеческой деятельности. Это лишь в библейских сказках о сотворении мира «по слову божию» вначале было слово. Вначале было дело, в этом гётевский Мефистофель прав.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кто всю жизнь прожил своей семьей в отдельной квартире, тому не оценить в полную цену ордер на комнату в двенадцать с половиной квадратных метров в новых домах на Ленинских горах, полученный Пересветовым.

Миновав Лужниковский мост и поднявшись на гору в дождливый день поздней осени, супруги сошли с троллейбуса номер 28 и увидели в отдалении справа воздушно-стройную громаду здания МГУ, а слева огромный пустырь, пересеченный отрогами глубокого оврага. За пустырем тянулась гряда многоэтажных домов, овраг пересекала насыпь с будущим бульваром Университетского проспекта, только что засаженным колебавшимися на холодном ветру тощими прутиками будущих развесистых деревьев. У счастливых новоселов достало, однако, бодрой фантазии разглядеть в этом пейзаже залоги светлых дней. Ирина Павловна «ненавидела жить в центре города» с его повседневными шумами и запахами перегоревшего автомобильного бензина. Она давно лелеяла мечту выбраться когда-нибудь на городскую окраину и связала с Ленинскими горами самые радужные надежды на свежие юго-западные ветры, овевающие нашу столицу большую часть года. С тех пор как ее стареющая мать стала часто болеть, Ариша пополняла недостачу медицинских знаний регулярным просмотром журнала «Здоровье», а теперь считала себя ответственной еще и за состояние здоровья мужа.

Прохожие указали им, где Молодежная улица, — совсем близко, за пустырем, — и пять — десять минут спустя, пройдя широкими и грязными, еще не замощенными проездами между домов, они разыскали нужное им домоуправление и сделались обладателями «своих» ключей.

— Какое счастье! Мы в своей комнате! — ликовала Ирина Павловна.

Вторая, большая комната квартиры, площадью в девятнадцать метров, с балконом, еще пустовала. На следующий день, перебираясь с вещами, они застали в ней тоже супружескую пару: пожилого гражданина в очках и его более молодую супругу.

В бытовых устройствах промелькнула неделя, другая, и Аришино ликование несколько померкло. Партнером ее по кухне оказалась не соседка, приходившая с работы в больнице под вечер усталой, а ее муж, пенсионер, занимавшийся домашним хозяйством. Он первым долгом выразил удивление: за стеной квартируют двое? А в жилотделе ему сказали, что у него будет одинокий сосед. Узнав, что Ирина Павловна здесь не прописана, он принялся хлопотать перед соответствующими органами, чтобы ей воспрещено было здесь хозяйничать и ночевать. Из хлопот ничего не вышло, поскольку прописку Ирина Павловна имела московскую. Тогда на семи кухонных метрах возгорелась холодная война, подробно описывать которую тому, кто смотрел телефильм «Волшебная сила искусства» с Аркадием Райкиным в главной роли, нет надобности. Стол-тумбочка Пересветовых от окна был переставлен вплотную к двери, под потолком протянулась веревка с мокрым бельем. Вечерами Ирину Павловну встречали клубы пара из кипящего на плите без надобности чайника, — а открывать форточку на кухне сосед категорически запретил, боясь простуды. Единственное, за что Пересветовы могли быть ему благодарны, это за его отказ оплачивать квартирный телефон. Аппарат был установлен в комнате Пересветова как его личный.