Ухожу, не прощаюсь...

— Да разламывает всего. Лень по всему телу, вот. Так бы и прилег. А прилечь нельзя— работы много. Я Степанову обещал в неделю поставить станцию. Каких-нибудь таблеток бы.

— У вас скорее всего самый элементарный грипп. Таблеток я вам дам, но лучше всяких таблеток будет вот это: разотрите дольку чеснока и луковицу и эту смесь прямо в нос закладывайте. И неплохо бы на ночь граммов сто пятьдесят водочки с перцем. Водочка-то есть?

— Да есть бутылочка. Больше не взял. Вчера у Степанова перебрал немного, под чесночок— Степанов вчера откуда-то чесночку принес, сегодня с утра на нее и смотреть не хотелось. Одну купил, вот. А сейчас вижу: мало взял… Вы мне заодно левую руку не по смотрите, что-то который уж день в руку отдает.

— Давайте. Разденьтесь по пояс.

Федорыч разделся. Был он весь щупленький, худенький, тело давно не видело солнца.

— Когда ваши ребята на Ключевской собираются? — спросил он.

— Завтра утром, если будет погода.

— Ах, у меня времени нет, сходил бы. А может, сходить? Юра тут присмотрит. Со Степановым-то мы обязательно пойдем. Он через неделю должен приехать. Портативную сейсмостанцию наверх к кратеру понесет. Мы с ним уже договорились, но еще бы раз хотелось сходить. За сколько ваши ребята собираются сходить?

— Да суток за трое-четверо.

— А, нет… Тогда я не смогу. На столько времени я не смогу оставить станцию. Со Степановым-то мы за день до кратера дойдем.

— За день? Ведь это четыре тысячи восемьсот пятьдесят, да не с какого-нибудь перевала или плато, как на Кавказе, а почти с самого нуля, с океана.

— Степанов за день ходит. В болотных сапогах, тридцать килограммов станция. Ну, и еще разный груз, палатка там, продукты…

— С рукой все в порядке. Давайте-ка послушаю вас, — задумчиво сказал Семен Петрович. — Я, правда, не терапевт, но все-таки.

— А кто вы?

— Хирург.

— Хирурги тоже разные бывают.

— Онколог, — неохотно ответил Семен Петрович.

— Онколог?! Ну, что-нибудь у вас сдвинулось с лечением рака?

— Не очень, но кое-какие успехи есть… М-да! Сколько вам лет?

— Пятьдесят пять.

— Что у вас с сердцем? Только честно.

— С сердцем? — Федорыч усмехнулся. — Два инфаркта было. С последним целых два месяца, не поднимаясь, валялся. А что, чувствуется?

— Чувствуется.

— А я, грехом, думаю, вдруг не заметит. Профессор-профессор, а вдруг не заметит.

— Да как уж тут не заметишь! Тут совсем не надо быть профессором. А вы еще собирались на Ключевской.

— Что, так уж плохо?

— Нет, я бы не сказал, что очень плохо, — уклонился Семен Петрович. — Но на Ключевской вам нельзя ни в коем случае.

— На Ключевской-то я пойду. Со Степановым договорились.

— Но это может плохо кончиться.

— Да я же неплохо себя чувствую. Это сегодня, наверное, просто с похмелья сердце-то колотится.

— И много вы вчера выпили?

— Да так, с бутылочку.

— Водки?!

— Конечно.

Семен Петрович усмехнулся, покачал головой:

— А в предыдущие дни вы не прикладывались?

— Немного прикладывался.

— Ну и в каком объеме?

— Да так, примерно по полбутылочке в день.

— По полбутылочке? У вас что, простите, не запой?

— Да какой это запой — полбутылочки в день?! Да и не больно любитель я выпить. В гробе я видел эту водку. Просто в последние дни все как-то получалось. В Ключах всегда повод найдется. То кто из «поля» вернулся, то еще что-нибудь. А как сюда, на сейсмостанцию— месяцами в рот не беру, вот… Ну, а все-таки — как мое сердце?

— Знаете что, не могли бы вы немного пробежаться вокруг домика? Я хотел бы проследить ваш пульс под нагрузкой.

— Пожалуйста. Много нужно бегать?

— Да нет. Круга три-четыре. А утром натощак возьмем кровь. На анализ.

Федорыч, не одеваясь, вышел наружу, сделал круг вокруг дома.

— Одышки нет? — встретил его на крыльце Семен Петрович. — Тогда еще круг. И поинтенсивней поработайте руками.

Федорыч пробежал еще три круга, широко размахивая руками. После этого Семен Петрович долго прослушивал его.

— Ну, как? — нетерпеливо спросил Федорыч.

— Да ничего, после двух инфарктов вы выглядите очень неплохо. Если бы все так выглядели после инфарктов!

— Значит на Ключевской вы мне разрешаете?

— На Ключевской вам идти все-таки не стоит. Тем более со Степановым, за один день. Наши ребята тренированные, спортсмены,

один даже мастер спорта, и то собираются за трое суток.

— А вы сами идете?

— Нет. Останусь внизу. Куда мне с ними тягаться.

— Зря! Побывать у Ключевского и не подняться к кратеру?! Сколько же вам лет?

— Сорок восемь.

— И вы уже записали себя в старики? Зря! Потом корить себя будете.

— Да у меня и тут работы хватит, — стал оправдываться Семен Петрович. — К тому же кому-то все равно внизу нужно оставаться.

— Ну, это совсем другое дело. А вы идете? — спросил Федорыч меня.

— Нет. Я уже был там. Покажу ребятам кратчайший путь и останусь внизу.

— По технике безопасности?

— Да.

— Это правильно.

— Ну ладно, мы пойдем, уже поздно, — неохотно поднялся от печки Семен Петрович. — Так что утром не завтракайте, пока не возьмем кровь.

— Вы все-таки утром собираетесь начать восхождение? Погода-то!