Ухожу, не прощаюсь...

— Утром посмотрим, — сказал я. — Погоду здесь можно ждать неделями, а у нас времени в обрез. Потом бывает и так: внизу дождь, а кратер чист, солнце.

— Бывает. — Федорыч не отпускал мою руку. — Смотрю вот, вы один не медик в этой экспедиции. Как вы в нее попали?

— Захотелось снова посмотреть на вулканы, я был здесь в шестьдесят восьмом. Один сюда вряд ли соберешься. Билет только сколько стоит. А тут подвернулась возможность. Семен Петрович пригласил меня как проводника, что ли, ну, и подопытным кроликом.

Всю ночь шел дождь, на сердце было тревожно. Громыхала, не давала уснуть натянутая ребятами над дырявой палаткой полихлорвиниловая пленка. Казалось, что за палаткой ураганный ветер. В конце концов я не выдержал, выбрался, а ветер-то — так себе. К черту сорвал пленку — утром свалю на ветер: лучше мокнуть, чем слушать грохот…

Но к утру дождь утих, однако тучи были такие низкие, что, казалось, протяни руку — и достанешь. Они упирались в склон Ключевского в каком-то полукилометре от нас, а самого Ключевского словно сроду и не было.

Ребята ходили хмурые.

— Судя по низкой облачности, наверху солнце, — убеждал я их, хотя имел на это сомнительное право: сам-то остаюсь внизу. — Впрочем, — осенило меня, — скоро у Федорыча связь с Ключами. Попросим узнать, какой Ключевской оттуда. Все равно идти у него кровь брать.

И точно: из Ключей сообщили, что тучами закрыта только подошва вулкана, вверху солнце, на склонах свежий снег, видимо, ночью там прошла пурга. И часов в одиннадцать ребята неохотно потянулись наверх, в облака. Хоть и скребло на сердце, что мы их, можно сказать, погнали к кратеру в такую погоду, с Семеном Петровичем облегченно вздохнули: наконец-то приступили к работе! Прибрали в палатке, сложили под пленку оставшиеся дрова. Если экономить, на четыре дня, до прихода ребят, их должно хватить. А с водой теперь совсем просто — с неба вон сколько ее валится.

— Я думаю, что мы все-таки истопим баню, — отозвался на мое предложение вымыться около костра Семен Петрович. — Надеюсь, уломаем Владимира Федорыча.

— Что ж, попробуем.

— Спирта у нас немного есть, пожертвуем. Сегодня уж перебьемся без бани, а завтра — можно. Чтобы к приходу ребят она совсем не выстыла. Чтобы только подтопить. Жалко, без веника!

— Если будет баня, будет и веник. Схожу вниз, тут недалеко должен быть кустарник. Пусть ольха, но все-таки.

К вечеру опять пошел дождь. Надо же, а мы погнали ребят наверх. Чтобы заглушить угрызение совести, пошли на сейсмостанцию.

— Ну, как кровь? — по пути вспомнил я.

— Да ничего хорошего. Видели же утром, долго не могли взять. Большая свертываемость и вязкость. Это очень плохой признак. Типичная послеинфарктная и, к сожалению, предынфарктная кровь. А анализ лишь подтвердил это. Ни о каком Ключевском не может быть и речи. Да дело не только в Ключевском — я не представляю, как он один здесь останется. В таком состоянии необходимо находиться под постоянным медицинским контролем.

— Ну, может, вы несколько преувеличиваете? Чистый воздух, спокойствие… Может…

— Андрей! — перебил меня Семен Петрович. — Разве я отношусь к типу врачей-перестраховщиков? Вы меня, ей-богу, обижаете.

Я пристыженно замолчал.

— А, добрый вечер, — весело встретил нас Федорыч. — Опять дождь. Ваши, наверное, мокнут.

— Мокнут. Или, скорее, пурга.

— Ничего. Зато выйдут к кратеру — все окупится. Я, например, до Камчатки каждое лето в отпуск на горных лыжах в Терскол или в Безенги. Красота, вот.

— Вы разве не камчатский? — удивился Семен Петрович.

— Москвич.

— И давно из Москвы?

— Да уже больше года.

— И как сюда попали, если не секрет?

— Какой секрет! Все Степанов. Я ведь его чуть ли не с малых лет знаю. Когда он после Бауманского училища пришел к нам в институт физики Земли, на преддипломную практику— мы и познакомились. Вообще, он молодец! Работал в Антарктиде, искал Тунгусский метеорит, да где он только не побывал! Володька не из тех, кто женился, одел тапочки — и все. Пятый год здесь — и ни разу еще в отпуске не был, кажется. Все некогда. Так вот, как-то был он в командировке в Москве, а у меня как раз неурядицы всякие, он и говорит: «Приезжай в отпуск, посмотри, а понравится — может, и поработаешь немного. Мне поможешь». Дело тогда чем кончилось: я больной был — грипповал, выпили мы, он лечить взялся, поставил мне на спину вместо банок стаканы. Банок-то у меня сроду не было. Потом кое-как их смог отодрать. На другой день, чтобы он больше их не ставил, я скорее соврал, что полегчало. Ну вот, после этого он взял и прислал мне на дорогу денег. А я взял и уволился. И поехал, вот. Ну, как моя кровь?

— Да неплохо, совсем неплохо, — вовсю врал Семен Петрович. — Но на Ключевскую вам все-таки идти не советую. Да и с горными лыжами, видимо, придется, распрощаться.