Укол гордости

— Сдаюсь! — Он потер лоб ладонью и вздохнул. — С чего начать-то?

— С начала!!!

Варя сперва слушала рассеянно, занятая своими мыслями, но постепенно рассказ Стаса захватил ее, и перед ней стала разворачиваться история жестокости и злодейства, в которую она волею судьбы была втянута.

…Все началось пятнадцать лет назад, когда молодой, подающий надежды Вадим Геннадьевич Зольников поступил в аспирантуру к профессору Константину Андреевичу Сверкунову.

Профессор был яркой, увлекающейся личностью. Помимо официальной научной работы он занимался тем, что сам называл научными забавами.

Профессор увлекался генной инженерией, и все было бы хорошо, займись он выведением роз с запахом чеснока или картошки со вкусом банана, но, к своему несчастью и к несчастью многих других людей, своей научной игрушкой профессор почему-то выбрал болезнетворную бактерию — столбнячную палочку. Он изменял ее методами генной инженерии, придавал ей новые свойства и неожиданно для себя вывел новую бактерию, которая была во много раз опаснее своей прародительницы.

Зольников был в курсе увлечений Сверкунова. Профессор симпатизировал молодому аспиранту, делился с ним своими замыслами и идеями, доверял ему. Именно Зольникову он поручил уничтожить новый штамм столбнячной палочки и все протоколы опытов по его выведению, когда убедился, насколько он опасен. У самого чудака-профессора рука не поднималась уничтожить свое детище.

Сейчас уже не узнать, каков был замысел Зольникова, но он сохранил культуру бактерии, заморозив ее в жидком азоте, а протоколы унес к себе домой. Сейчас он утверждает, что ничего плохого не желал, просто жаль было уничтожать результаты блестящего эксперимента.

— Лично я ему не верю, — сказал Стас. — Я считаю, что амбициозный Зольников завидовал своему научному руководителю и намеревался использовать со временем результаты его трудов.

Так или иначе, но опасная бактерия была спрятана где-то в тайном месте и «дремала» в жидком азоте, дожидаясь своего часа. А Зольников и чудаковатый Сверкунов стали жить и работать дальше.

Через некоторое время произошло еще одно знаковое событие. Хотя на первый взгляд оно казалось совершенно незначительным. Всего-навсего традиционная встреча бывших одноклассников, закончившаяся таким же традиционным банкетом, где Зольников случайно оказался за одним столом с Толей Жгутовым.

Зольников и Жгутов учились вместе с первого класса, но никогда не сближались друг с другом. Хулиганистому двоечнику Толику Жгуту хилый «ботаник» Вадик Зюзя был неинтересен даже в качестве груши для битья.

И вот ироничная судьба столкнула Толика и Вадика, усадила за один стол, заставила крепко выпить и впервые в жизни разговориться. И этот разговор имел роковые последствия.

И Толик, и Вадик были недовольны жизнью. Вадик мучился комплексом неполноценности, прозябая в тени своего талантливого руководителя и не видя для себя никаких перспектив. У Толика были проблемы посерьезнее. Он крутился в криминальном бизнесе и ухитрился перейти дорогу одному очень серьезному авторитету. Авторитет был крут и скор на расправу, и Толик чувствовал, что дни его сочтены. Душа его трепетала и маялась, мозг искал выход и не находил его.

Только расстроенными нервами Толика, его желанием хоть ненадолго уйти от жуткой действительности можно объяснить его странное появление на встрече бывших одноклассников, которых он раньше в грош не ставил, и пьяные сопли на плече презираемого прежде Вадика Зольникова.

У Вадима тоже развязался язык, он рассказывал о себе, о ненавистном Сверкунове, о припрятанной бактерии, и в какой-то момент Толик положил руку ему на плечо и, глядя в глаза, спросил:

— А на людях пробовали?

И Вадим не удивился и не возмутился, только молча покачал головой. И услышал жестко произнесенные слова:

— Попробуешь.

…Авторитет умер через несколько дней. Скончался скоропостижно. У него была застарелая язва желудка, и «палочку Сверкунова» ему добавили в минеральную воду, которую он пил по рекомендации врачей. Сделала это женщина из обслуги авторитета. У женщины был маленький ребенок, которого взяли в заложники, и обезумевшая мать согласилась на все.

Никто ничего не заподозрил. Поскольку возбудитель болезни был новым, никому не известным, стандартные тесты ничего не выявили. На траурной церемонии приближенные авторитета со сцепленными под животами руками скорбно толпились у гроба, стараясь не смотреть в жутко улыбающееся лицо, качали бритыми головами и говорили, что «вот живешь-живешь, себя не бережешь, а сердце-то махонькое, слабое…»

Еще через несколько дней скончался профессор Сверкунов. С ним было проще. Профессор страдал диабетом, колол себе инсулин, запасы которого держал на работе в холодильнике. Ему просто подменили одну из ампул, и профессор своей рукой ввел себе свое «детище», уничтожить которое у него не поднялась рука.

Зольников успешно защитил сначала кандидатскую, потом докторскую диссертации. На защите он не забыл со скорбным видом помянуть добрым словом «своего дорогого учителя».