Украденная душа

Хакка щёлкнул пальцами, и хозяин таверны тут же возник у стола. В руках он держал серебряные подносы. На первом дымилась утка, щедро облитая сливочным соусом, а на втором – румяная форель, обложенная жареной репой и луком.

– Прекрасно, господин Атсуш! Передайте кухарям мою глубочайшую благодарность. – Глаза мудреца лукаво сверкнули.

Содержатель исчез так же незаметно, как появился.

– Олаи, помоги, пожалуйста, с угощениями. Это лучшие блюда Седьмого Угла! Хочу, чтобы каждому досталось по кусочку.

– Конечно, помогу, но, Хакка… не называй меня старым именем. Мы же не в Валь’Стэ.

На мгновение над столом повисла тишина.

– Как скажешь, Ол… Исма… тоже звучит неплохо.

– А мне нравится твоё настоящее имя, – отозвался Аристей. – Красивое!

Гебб согласился с товарищем, сложив пальцы особым образом. Айола с Беррэ одобрительно закивали.

– Хакка, ребята, вы не подумайте… Мне приятно, но мы с дядюшкой отправились в паломничество, потому что верим в Богиню и желаем снискать её благословение. И если для этого нам нужно забыть себя прошлых, значит, мы забудем или хотя бы попробуем.

Исма встала, взяла приборы и начала резать рыбу: раз, два, четыре, шесть… Айола наполнила кружки, а Беррэ помогла с птицей.

Разложив еду по тарелкам, Ис продолжила:

– Вы все мои друзья, поэтому я расскажу вам про Олаи. Она была слабой и глупой. Олаи много плакала, когда брат ушёл из дома, но затем бабушка Омма рассказала ей про Палланту, и слёзы высохли. – Голос Исмы задрожал. – Мать и отец сберегли веру в Хранителя, в камень, что защищает деревню, поэтому им становилось всё больнее и хуже. Старейшины назвали их семью проклятой и хотели изгнать из Валь’Стэ, но Олаи верила и молилась. И Богиня услышала. Глава деревни разрешил им остаться, сказав, что Олаи и Омма умелые знахарки, без которых больным не пережить зиму. Но потом бабушка умерла. – Исму затрясло от оживших воспоминаний. – Отец забросил гончарную и превратился в пьяницу. Мать стала редко выходить из дома и только плакала. А Олаи продолжала молиться. И вот, когда ей исполнилось пятнадцать, дядюшка рассказал Олаи, что тоже верит в Палланту. Что выше по течению реки есть город, в котором поселилась чудотворица Астара. Что они могут стать паломниками и уйти туда по Тропам Света. Что Жрица Востока обязательно им поможет. В тот день Олаи решила стать другим человеком и взяла себе божье имя – Исмем, Исма, Ис.

– Но в походе ты была не против, чтобы мы с Беррэ называли тебя настоящим именем, ведь так? – спросила Айо.

– То было в походе, а в городе всё изменилось. Я поговорила с послушницами и с Оззо. Они объяснили, как всё устроено. Верность божьему имени доказывает мою верность и покорность Богине. Если я буду служить Ей, Палланта подскажет, как быть дальше.

– Но зачем тебе это, Ис? – В глазах Аристейя зажглось пламя. – Ради чего ты отказываешься от самой себя?

– Я не… Я хочу найти брата. Тар жив. Я точно знаю. Чувствую это. Сердцем.

Исма дотронулась до мешочка, висевшего у неё на шее. Даже через ткань скорлупа макадды кольнула пальцы. Такой же колючей ей казалась и память о прошлом. Но Исма высказалась, доверила друзьям правду, и теперь ей стало немного легче.

– Ладно, давайте есть, а то остынет! – Ис проткнула вилкой душистый кусочек форели и положила в рот.

Некоторое время все были заняты едой. Первым не выдержал Гебб и сказал на Ильреке, что за всю жизнь не пробовал ничего вкуснее. Аристей перевёл и сам поблагодарил Хакку за угощение. «Ильсатские ящерки» поддержали юношей и произнесли короткий тост на родном языке, обозначавший примерно следующее:

– За встречу, дружбу и щедрого мудреца!

Исма подняла кружку и сделала глоток. Алкоголь приятно дурманил голову, но ей не хотелось пьянеть и становиться похожей на отца. Перед мысленным взором Исмы возник Вэлло. Покрасневший и неестественно весёлый, он смотрел на неё стеклянными глазами и говорил что-то про праздник урожая.

Видение Ис оборвалось, когда разодетый в кружева менестрель спрыгнул с помоста и объявил:

– А теперь гальярда! Обычно господа приглашают дам. Но, дамы, знайте, если господа проявляют излишнюю робость, вы можете пригласить их сами. Итак, музыка!

Повинуясь команде барда, удивительно чисто запели кифары и затрещали тамбурины. Следом за ними, подхватывая ритм, зазвучали тимпаны и флейты.

– Ой, а пойдёмте танцевать?! – предложила Айо и махнула наполненной до краёв кружкой.

Содержимое выплеснулось на стол, заляпав пеной поднос и чашки.

– Кажется, кому-то на сегодня хватит… – иронично протянула Беррэ.

– Ничего не хватит! Я ваще-то джугги джигугги!

– Ну нет, дорогуша! Ты уже слова на ильсатском путаешь. Посиди-ка лучше, попей воды и приди в себя. Хакка, вы за ней присмотрите?

Мудрец хохотнул и погладил седую бороду:

– Разумеется, госпожа. Танцы в столь почтенном возрасте мне вредны. Разве что павана подойдёт, но, боюсь, за прыткую гальярду расплата будет жестокой. Колени уже не те, а про спину вообще молчу. Так что не сомневайтесь, я не сдвинусь с места и не спущу глаз с вашей подруги.