Украденная душа

Беррэ, Исма, Аристей и Гебб вышли в центр залы вместе с другими посетителями таверны, способными хоть сколько-нибудь удерживать равновесие. Каблуки застучали по полу, зашелестели платья, и пронзительней зазвучала флейта. Юноши встали в круг, держа девушек за руки. Некоторые из прислужниц побросали подносы и поспешили занять места рядом с иллионским принцем. Из всех только Ис и Беррэ держались пока в стороне.

– Прости, я такая неуклюжая, – сказала Исма, – и совсем не знаю здешних танцев.

– Чего ты извиняешься? Сейчас покажу, как надо. Я в первый же вечер всё выучила. Смотри. – Беррэ встала, выпрямив спину, и слегка приподняла подол паломнического одеяния. – Шагаем назад с левой ноги, выставляя вперёд правую. Раз, два, три… Прыжок, поворот и обратно то же самое.

– Пока вроде понятно. Спина, нога, шаг, поворот…

– Да-да, всё правильно. Потом хватаешь его за руку, глядишь в глаза, и вот тебе гальярда! Главное, не забывай дышать, улыбаться и вовремя менять партнёра.

– Ух, ещё и партнёра менять?! Ладно, постараюсь не опозориться. Спасибо тебе, Беррэ!

– Меньше волнуйся и не жалей башмаков!

Беррэ посмотрела в круг и подмигнула Геббу.

Тот вышел, поклонился и протянул руку Исме. Музыка стала громче. Или это стучало сердце? Возможно, всё сразу. Ис приняла руку и поклонилась в ответ.

Сначала они оба сбивались с ритма и много смеялись, но смех, как это часто случается, помог им побороть неловкость. Через пять минут они уже свободно кружились, плясали и хлопали в ладоши. Гебб улыбался, и его улыбка понравилась Исме. «Искренняя и чистая, – подумала Ис. – А Гебб-то наш тоже красавец! И чего это все липнут к Аристейю?..»

Барды ударили в тамбурины. Это был сигнал. Исма перешла к следующему партнёру; на Геббе тут же повисла полногрудая женщина, благоухавшая одновременно и сладко, и дурно, как цветок на помойной куче. Но Гебб терпел и не выказывал недовольства. Гальярда ускорилась, и партнёры начали меняться быстрее. Вздымались плащи, и ноги едва касались пола, а потом Исма встретилась взглядом с Аристейем.

Впервые за всё время они были так близко друг к другу. У Ис перехватило дыхание. Ей захотелось коснуться лица юноши, его курчавых волос и широких орлиных бровей. Арис смеялся, в тёмных радужках его глаз сверкали зелёные лепестки, которых Исма прежде не замечала. Прыжок, поворот, шаг. Они подвинулись ближе. Горячая рука Аристейя обхватила талию Ис. По спине пробежали мурашки и, повторяя за партнёром, девушка положила руку на торс Ариса. Он вдруг посмотрел на неё иначе, так, словно очнулся ото сна. Словно в зале не было никого, кроме неё одной…

Дверь распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. Музыка стихла. В таверну вбежал мужчина. Лицо его было искажено ужасом. Проталкиваясь через людей, он рухнул на стойку содержателя и заорал:

– Т-там! М-монстр! Мо-о-онстр!

Атсуш схватил его за грудки, подтянул к себе и заорал ещё громче:

– Ты что вытворяешь, мерзавец?! Тут люди танцуют, отдыхают, и на тебе! Какие в Эдде монстры? У-у-ух, сейчас ты у меня получишь!

– Ф-фонарщик, г-господин! – заикаясь, мужчина вцепился в запястья содержателя. – Н-на рынке! Он п-превратился в ч-чудище и загрыз С-сирио!

– Сирио? Это тот, что торгует до полуночи?

– Д-да! Умоляю, г-господин, позовите с-стражей!

За распахнутой настежь дверью раздался истошный вопль. Атсуш отпустил беднягу, и тот обмяк, потеряв сознание. Тело грохнулось о стойку и сползло на пол.

– Чтоб тебя! – проворчал содержатель и достал из сундука дубину, окованную железом.

– Есть ещё оружие? – спросил Аристей. – Я опытный воин и готов идти с вами.

– Брось, парень! Может, то собака воет…

– Не думаю, господин.

Неведомая тварь завопила снова. Липкий страх разлился по таверне. Люди молчали и ждали, что будет дальше.

Гебб подошёл к Арису и сказал на Ильреке:

– Господин мой, я тоже пойду, даже если придётся сражаться на кулаках.

– Ты не обязан. – Аристей складывал пальцы так же искусно и ловко, как Гебб. – Ты мой друг, а не раб. Мы не знаем, что скрывается в темноте. Но ты же помнишь тренировки в палестре? Чья спина касалась песка первой?

– Помню. Моя. Но это ничего не значит. И вообще, я тебе поддавался.

Хакка снял с пояса клинок, дремавший в богато украшенных ножнах, и окликнул иллионского принца:

– Возьмите, Аристей! Дарю. Лезвие обоюдоострое, обработано ядом хазибской гремучки. – Мудрец запустил руку во внутренний карман кафтана и вытащил голубую склянку. – А вот противоядие. На всякий случай.

– Благодарю вас, Хакка! Изящный клинок и смертоносный.

Мудрец кивнул.

Атсуш с удивлением взглянул на гостя в тюрбане и мрачно произнёс:

– Другого оружия у меня нет. Разве что топор или нож для рубки мяса, но их я не дам. – Содержатель перевёл взгляд на Аристейя, потом на Гебба. – Вы покромсаете не того, а отвечать потом мне. Дугра страшнее любой ревущей в ночи жути, уж поверьте. Да и заведение терять я не хочу. Грог, присмотри за таверной!

– Грогу лень, хозяин, – отозвался громила, – но Грог присмотрит.

С рынка донеслись крики, затем пробирающий до костей вопль, и снова повисла зловещая тишина.