Украденная юность

Брандт, стоявший в низкой комнатке во весь рост, был значительно выше и сильнее лоцмана. Но его физическое превосходство никак не могло помочь ему при создавшемся положении. Лодка была привязана и заперта на замок, а ключ находился у этого человека. Нет смысла убивать его, надо попытаться поладить с ним.

— Я заплачу вам за труды, — сказал он, открыл бумажник и положил на стол банкнот в сто марок. — Пожалуйста.

Жена лоцмана стояла у очага, помешивая суп в горшке. Седые волосы прядями падали ей на лоб. Сил у нее, как видно, немного, опасности для Брандта она не представляла. Он увидел быстрый алчный взгляд, который она бросила на деньги.

Лоцман не дотронулся до бумажки. Степенно и неторопливо он раскурил свою трубку и пробормотал:

— А вам, господин, очень уж срочно понадобилось на тот берег?

— Да вам какое дело?

Лоцман не обратил внимания на его ответ. Он спокойно пускал голубые струи дыма и продолжал:

— А может, за вами кое-какие грешки водятся, уважаемый… Не знаю… может, вы крейслейтер или эсэсовец. Вы и смахиваете на такого.

— Ладно. — Брандт с усилием подавил ярость и выложил на стол еще пятьдесят марок, теперь наверняка достаточно за перевоз, ведь он займет минут десять, не более.

И снова он поймал взгляд, брошенный женщиной.

— За перевоз-то достаточно, — согласился лоцман, — да недостаточно за дела, которые натворили вы и ваша братия.

— Нет так нет, — ответил Брандт очень спокойно, взял деньги со стола и спрятал их. «Это социалист, — подумал он, — какой-нибудь красный, которому удалось в свое время улизнуть от нас. Ну подожди же. Я поговорю с тобой по-иному».

— Так, значит, вы не хотите меня перевезти? — спросил он еще раз.

— Нет!

— Хорошо же! — Не спуская глаз со старика, Брандг мгновенно сунул руку в боковой карман и вытащил пистолет. Отскочив на два шага, он встал так, что оба старика оказались в поле его зрения. — Тогда поговорим по-иному. А ну, руки вверх, да поживей! А вы, эй, повернитесь-ка к стене, милашка. И горе вам, если будете кричать, пристрелю!

Медленно и неохотно лоцман поднял руки.

— Думаете этим чего-нибудь добиться?

— Где ключ от лодки?

— Не знаю.

Брандт потерял терпение.

— Послушайте, — его голос выражал крайнюю решимость, — у вас есть две возможности. Или вы перевезете меня сейчас же, или я вас укокошу, затем разобью замок и переправлюсь на ту сторону сам. Только прежде я и жену ваши пристрелю.

Седая женщина, стоя лицом к стене, тихо всхлипнула.

— Да перевези ты его, Вилли, — попросила она.

Глаза лоцмана сузились. Брандт видел, что он пытается придумать какой-нибудь выход. Но ему угрожал пистолет.

— Да уж ладно, поехали.

Лоцман медленно вышел из-за стола и снял с гвоздя шапку, Брандт, с пистолетом в руке, последовал за ним. И даже стоя на противоположном берегу и оттолкнув лодку, он все еще направлял черное дуло на недоброхотного перевозчика. Несколько мгновений Брандт размышлял, спустить курок или не спускать. Одним свидетелем меньше. Но потом решил: черт с ним, пусть катится… Увидев же, что лоцман, доплыв до середины реки, погрозил ему кулаком, Брандт только презрительно улыбнулся.

V

В течение трех дней пытался штандартенюнкер Губертус Брандт выбраться из столицы. Но тщетно. Красная Армия сомкнула кольцо вокруг Берлина, и Брандт сидел, как мышь в мышеловке. Нигде не найти лазейки, в которую он мог бы ускользнуть, подвала или развалины достаточно надежных, чтоб в них укрыться. Повсюду свистят пули, рвутся снаряды.

Безопасно теперь только под землей, под толстым железобетонным перекрытием, глубоко внизу — в чреве земли. Губертус вынужден снова и снова спускаться в царство теней, в подземное убежище, как ни жутко было ему. Но там он по крайней мере защищен от русского стального урагана, и можно попытаться отсрочить трагическую развязку. Оставалась ли у него какая-нибудь надежда? На что? Может быть, на случай, на удачу, на других, кто, как и он, поставил все на карту…

Духота в баре была такая, что он чуть не задохнулся. Вентиляторы не работали, сквозь град пуль в коридоры прорывались тучи пыли, все время мелко дрожали стены. Брандта захлестнул дикий шум. Рев, идиотский хохот, свист, сладострастные стоны, хлопали пробки от шампанского, визжали пьяные телефонистки и горничные. Началась развязка трагедии. Это была поистине пляска мертвецов.

Брандт был совершенно трезв, он один пил здесь крепкий черный кофе. Но не одурманенный алкоголем мозг отчетливо сознавал весь ужас происходящего.

Русские пытались прорваться к убежищу со стороны станции метро «Анхальтер». Когда наступит конец?

В нижнем этаже убежища Гитлер готовился к свадьбе с Евой Браун. Рекой лилось шампанское, пьяный шум нарастал… Фюрер остался наедине с «адской девой». Через час за бронированной дверью раздался одинокий выстрел. Гитлер был мертв, Ева Браун приняла яд. Это произошло тридцатого апреля, в четыре часа дня. Вечером уже никто не обращал внимания на тоненькую струйку дыма, вившуюся там, где были сожжены их облитые бензином трупы.