Украденная юность

Жителями Нижнего, или Старого, города, как его часто называли, были главным образом рабочие металлургического и кирпичного заводов и расположенной поблизости каменоломни. Эта часть города выросла вместе с предприятиями; позже в верховьях реки Верге поселились коммерсанты, а служащие разместились в заводских домах, и с течением времени Верхний город, или Новый, стал районом мелкой буржуазии, которая стремилась резко отмежеваться от Старого города. Иоахим жил там с родителями в доме, принадлежащем железнодорожному ведомству.

Правда, в городе было одно почтовое отделение и один пастор, но две церкви, и по воскресеньям пастор Хенниг с утра произносил проповедь перед обитателями Старого города, а позже — в «верхней церкви», для буржуазии. И начальных школ тоже было две: одна в нижней, другая в верхней части города. Средняя школа и лицей имелись только в Верхнем городе. Так с самого возникновения города было положено начало классовому разделению. Мальчики Нижнего города не осмеливались прогуливаться по «Бродвею», а мальчики Нового города делали вид, что не замечают их, не желая допускать в свою компанию.

В гитлеровские времена здесь было даже два отделения гитлерюгенда; нацистское городское управление пыталось создать иллюзию социального благополучия и ежегодно для двух лучших учеников начальной шкоды Нижнего города назначало стипендии. Благодаря этому каждый год один ученик из Нижнего города попадал в среднюю школу и один в лицей. Этих мальчиков, правда, терпели в классах, с ними разговаривали, но никто не дружил. Их не приглашали участвовать в развлечениях, не звали на семейные праздники. В одном классе с Иоахимом учился такой мальчик по фамилии Гензель, бледный долговязый паренек, который был даже симпатичен Иоахиму. И вот именно Гензель оказался единственным, к кому он до сих пор еще не заглянул. Но так как теперь все шло вверх дном и в Верхнем городе все перемешалось, Иоахим решил зайти и к нему. Отчасти его подхлестывало любопытство.

С недавнего времени антифашистские партии были вновь разрешены, и Верхний город с тайным ужасом и тревогой наблюдал за развитием событий в рабочем квартале. Рассказывали, что в Старом городе организована коммунистическая ячейка, появились снова социал-демократы и какой-то неистовый парень собирает вокруг себя рабочую молодежь. Иоахиму это нравилось. Его собственная репутация в Верхнем городе была не из лучших, недаром о нем отзывались как о забияке и сорвиголове, и ему ужасно захотелось увидеть этого энергичного парня.

Радлов встретился с Гензелем в прокуренной пивной на углу двух переулков. Иоахим решил, что этот бедный парень стал еще более худым и высоким, но, может быть, ему только показалось, ведь они давно не виделись. Вместе с двумя другими, крепкими ребятами в матросских шапках, Гензель стоял у стойки и отвинчивал пивные краны.

— Что же здесь будет, когда вы все это кончите? — спросил Иоахим. Он был немного смущен и пытался поэтому держаться нахально.

Гензель не отрывался от работы. Не поднимая глаз, он ответил:

— Это не секрет. Молодежный клуб.

Ответ прозвучал весьма холодно, и Иоахим почувствовал, что его визит пришелся Гензелю не по вкусу. Удивленный столь недружелюбным приемом, какого он никак не ожидал, Иоахим растерянно остановился посреди пивной. Оба парня, которых он не знал, подозрительно приглядывались к нему.

Гензель как будто пожалел, что так резко обошелся с Иоахимом, и примирительно сказал:

— Старик Стефан умер, и бургомистр передал нам эту пивную, чтобы мы организовали здесь клуб.

Иоахим, правда, не знал, кто такой старик Стефан, но ответил, будто давно все знает:

— Ах вот что.

Гензель усмехнулся.

— Можешь заглянуть к нам как-нибудь, если смелости хватит, — сказал он. — Да ведь из Нового города вряд ли кто решится. — Гензель все еще улыбался, и Иоахиму казалось, что он смеется над ним.

— Отчего ж, зайду, — отпарировал он со злостью, — и не знаю, почему для этого нужна особая смелость.

Гензель вышел из-за стойки. Он уже не улыбался, наоборот, его напряженное лицо выражало твердость. Иоахим, видевший в нем заурядного, слабого здоровьем юношу, дивился изменениям, которые произошли с Гензелем. А может быть, он до сих пор его недооценивал?

— Послушай-ка, парень, может случиться, что ты утром найдешь у дверей «петлю оборотней».

— Что, что?

— Да, «петлю оборотней». Эти молодчики рисуют такие штуковины, а что это значит, тебе известно. Сегодня они были у меня, у бургомистра и у Егера, начальника полиции. Однако думаю, что ребят из Старого города в их банде нет, хотя кто знает… — и он испытующе посмотрел на Иоахима.

Радлов отвел глаза. Так вот где обнаружился след их организации. В Верхнем городе он ничего такого не заметил. В тот же миг ему вспомнились слова Брандта, пароль и место встречи: «Камень Наполеона». Но ведь с этим покончено. «Какая-то чепуха, — подумал он, — эти «петли оборотней». Бессмыслица. Не сегодня-завтра их схватят».