Украденная память

С этими словами гостья распахнула створки шкафа, достала Натальину дубленку и бросила ей.

Подавив в себе нарастающее раздражение, Наталья уступила. Она знала, что сопротивляться бесполезно. «Другая» была начисто лишена эмпатии – способности к состраданию. Иногда Наталье казалось, что она вообще лишена человеческих чувств. И именно по этой причине совершенно не поддавалась гипнозу. Прах несколько раз пробовал ввести ее в транс, но в конце концов признал всю тщетность своих попыток и «умыл руки».

– На тебе поедем, – сообщила «Другая».

– Пожалуйста, – пожала Наталья плечами. – Сейчас позвоню водителю.

– Нет, нет. Никаких водителей! Нам лишние свидетели не нужны.

На город обрушились сумерки. Наступило то самое время суток, когда все вокруг становится зыбким и призрачным, как на старых потрескавшихся фотографиях. Наталья ощущала себя такой же старой и потрескавшейся.

Из окна машины она задумчиво наблюдала, как группа рабочих монтировала высоченную елку. В памяти всплыла встреча рокового 1972 года, последнего в жизни отца, последнего в жизни Крымова.

Крымов организовал тогда феерическое представление. Укутал тринадцатилетнюю Наташу в пыльную тюлевую штору, водрузил на голову вырезанную из бумаги корону. Усадил в укрытое медвежьей шкурой кресло. Распятая на стене шкура, дедов охотничий трофей, с незапамятных времен хранилась в их доме. Она являлась великолепным фоном для старинного двуствольного винчестера, любимого дедова ружья. Сколько Наталья себя помнила, мать постоянно грозилась выбросить шкуру вместе с ружьем. Лучше бы она выполнила свою угрозу.

Крымов вместе с отцом нарядились в рыцарские доспехи, склепанные из консервных банок. Взяли в руки картонные мечи и устроили рыцарский турнир, наградой победителю в котором был объявлен поцелуй Прекрасной Дамы. С этого поцелуя все и началось...

– Здесь направо, – вырвал Наталью из раздумий насмешливый голос.

Наталья подкатила к искомому дому и остановилась. Выключила фары, откинулась на спинку кресла. Меньше всего на свете Дроздовской хотелось сейчас разговаривать.

– А вот и клиент, – ухмыльнулась «Другая». Она кивнула на вышедшую из подъезда рыжеволосую женщину, закутанную в кожаное пальто, и закурила сигарету.

– Кто она? – равнодушно поинтересовалась Наталья.

– Допустим, ее зовут Марина.

– И чем она тебе не угодила?

– Боюсь, дорогая, что это совсем не твое дело. Твое дело – сделать так, чтобы она больше никогда не лезла куда не надо.

– Да ради бога, – фыркнула Наталья, вылезла из машины, подошла к женщине и пристально посмотрела ей в глаза. Все, программа заложена. Теперь нужно будет только набрать номер телефона и сказать ей два слова...

Глава 37

– Леха! Братан! – неслось откуда-то из-за стенки. – За тебя, Леха!

Молчанов с тоской посмотрел на часы. 3.46 утра.

Слышимость в доме была такая, что Антон, не напрягаясь, различал каждое слово. Он выяснил, например, что неведомый Леха только что демобилизовался из армии и тут же прикупил себе новую «тачку», по поводу которой, собственно, и гулял. Кто-то из соседей стал стучать молотком по батарее.

Вторая бессонная ночь подряд – это слишком. К тому же Молчанов чувствовал себя их рук вон плохо. Горло саднило, в носу щипало. Антон чертыхнулся и вылез из-под одеяла.

Злой и не выспавшийся, Молчанов явился на службу к половине десятого. Заснуть ему больше не удалось.

В коридоре его встретил Варламов.

– У тебя там телефон разрывается. А ты чего такой пришибленный?

– Болею, – коротко бросил Молчанов, отпирая кабинет. Варламов просочился следом и плюхнулся на стул для посетителей.

– Да уж, видок у тебя не самый лучший, – хмыкнул Борька.

В этот момент в дверь деликатно поскреблись.

– Войдите, – хрипло крикнул Антон и сморщился, схватившись за шею.

– Извините, пожалуйста, – пискнула молодая очкастая девица, просунувшая голову в образовавшуюся щель. – Подскажите, пожалуйста, где я могу найти... – прищурившись, она сверилась с повесткой, зажатой в потном кулачке, и залилась краской, – Варламова Бориса Семеновича?

– В соседнем кабинете, – грозно рявкнул Варламов.

– Простите, – растерялась она, еще больше покраснев, – я стучала, но там никого нет.

– Это он так шутит, – сжалился Антон над очкастой девицей, – Варламов – это он и есть.

Борька кинул на Антона уничтожающий взгляд, скривился и вышел из кабинета. Антон несколько минут тупо разглядывал стену. Сил не было никаких, а ведь надо еще рассортировать и довести до ума несколько уголовных дел, прежде чем часть их отправить в архив, а часть – передать в суд.

Оглушительно зазвонил телефон.

– Молчанов, – ответил он, схватив трубку. На противоположном конце линии послышались сдавленные рыдания. – Алло? Кто там?

– Это я. Алена Кудрявцева.

– Алена? Вы плачете? Что случилось?

– У меня случилась беда... – всхлипнула Алена. – Я не могу, не могу...

– Та-ак, – протянул Антон и сглотнул колючий комок. Боль в горле усилилась. – Значит, так. Постарайтесь успокоиться. Вы где? Дома? Я сейчас приеду.

Антон сдернул с вешалки куртку, на ходу просунул руки в рукава, захлопнул ногой дверь, кубарем слетел вниз и нырнул в машину.