Украденная память

Дверь ему открыла Алена. Бледная, растрепанная, в халате. У нее был странный, блуждающий взгляд, из чего Антон сделал вывод, что дело не обошлось без успокоительных таблеток.

– Извините, что оторвала вас от работы, но мне совершенно не к кому обратиться. Мне так плохо, – всхлипнула она.

– Так что произошло?

– Вчера пропал Алик, – с трудом выговорила она, кусая губы. – Не вернулся домой. Я не спала всю ночь, звонила повсюду. Всем знакомым, друзьям. Он нигде не появлялся, ни с кем не связывался. Утром стала обзванивать морги и больницы. По ночам ведь справочные не работают. Почему? – вдруг закричала она.

– Что – почему?

– Почему не работают? Ведь можно сойти с ума от неизвестности! Это неправильно!

– Согласен, – кивнул Антон. Ему ужасно захотелось курить. – Но таковы правила. Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, что было дальше.

– Дальше? Дальше я его наконец нашла. В реанимации районной Красногорской больницы. Алика без сознания обнаружили на обочине Волоколамского шоссе. Он был страшно избит и чуть не замерз насмерть! Повезло, что мимо проезжала «скорая». И ехала с вызова, а не наоборот. Иначе не остановилась бы. Вы ведь знаете, что они обычно не останавливаются?

– Не имеют права, – подтвердил Молчанов.

– Женщина в справочной сначала сказала, что в больницы и морги Москвы похожие по описанию мужчины не поступали. А потом сжалилась надо мной и предложила посмотреть по области. Вот так я его нашла. В Красногорской больнице даже не удосужились известить меня о том, что случилось. Ведь при нем были все документы. Неужели трудно набрать номер?

– А с врачом вы разговаривали?

– Конечно. Я вон даже записала все, – Алена вытащила из кармана халата блокнот. – Посмотрите. Тупая травма головы, травма печени, разрыв селезенки, переломы ребер, проткнутое сломанным ребром левое легкое. Внушительный список... Ему сделали операцию, удалили селезенку, заштопали легкое. Теперь он подключен к аппарату искусственного дыхания.

И когда придет в себя, одному Богу известно. – Алена закрыла лицо ладонями.

– Ну, тихо, тихо. – Молчанов коснулся рукой спутанных Алениных волос. – Он поправится.

– Прошу вас, – горячо зашептала Кудрявцева, – отвезите меня к нему. Я просто сама не смогу машину вести.

– Честно говоря, я не знаю... – растерялся Антон. Он никак не ожидал такого поворота событий.

– Пожалуйста, не отказывайте мне, – взмолилась Алена, и ее глаза угрожающе увлажнились.

– Ну, хорошо, хорошо, – поспешно согласился Антон.

Пока Кудрявцева спустилась на улицу, Антон успел выкурить две сигареты подряд. Как ни странно, горло практически не болело. Зато в голове прочно угнездилась пустота. Он ничего не понимал.

Ведь если Альберт Кудрявцев являлся, может, и не исполнителем, так, по крайней мере, соучастником преступления, в чем до последнего времени Антон не сомневался, то тогда кто же его так жестоко избил? И за что?

– Я не слишком долго? – спросила Алена, с трудом усаживаясь в машину.

Антону показалось, что за последние дни ее живот увеличился в два раза.

– Знаете, я уверена, что все это связано между собой, – задумчиво произнесла Кудрявцева, когда они вырулили на МКАД.

– Что связано? – Молчанов сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Викино исчезновение, смерть тети Вали, а теперь вот... О-ох, – вдруг застонала она.

– Что такое? – встревожился Молчанов. Он уже пожалел о том, что согласился отвезти Алену в Красногорск.

– Да что-то живот схватило. Ничего, сейчас отпустит.

– Может быть, вернемся?

– Нет, нет, все нормально.

Антон с беспокойством посмотрел на свою спутницу. Она заметно побледнела, на лбу выступили крупные капли пота.

Какое-то время они ехали в полной тишине. Миновали Волоколамское шоссе и двинулись в сторону области, как вдруг Алена выгнулась дугой и буквально взвыла от боли.

– Черт! Не вздумайте здесь рожать! – пробормотал Молчанов, врубил фары, развернулся через две сплошные и, мигая дальним светом, устремился в Москву.

– Вам повезло, папаша, – процедила сквозь зубы врач приемного покоя ближайшей больницы, осмотрев Алену, – еще чуть-чуть, и она разродилась бы в машине.

«Я вовсе не папаша», – хотелось ответить Антону, но он промолчал.

Ему почему-то вдруг вспомнилось, как однажды в выпуске новостей он видел репортаж из какого-то сибирского города. Там торжественно открывали новый роддом, и крупный чиновник местного розлива, разрезая ленточку, важно провозгласил:

– Мы должны заботиться о будущих матерях, создать им все условия. Ведь дети – это геноцид нации!

«Проклятие! – подумал Антон, садясь в машину. – Что же теперь делать?»

Молчанов вырулил с больничной парковки и, злясь на себя, направился в сторону Красногорска. Зачем поддался на Борькины уговоры? Но он уже погряз в этой истории и бросить ее вот так, в середине пути, не мог.

Впереди зазывно мигнула огнями вывеска «Макдоналдс», и Антон вдруг осознал, что не ел почти сутки.

Рот наполнился слюной, а желудок отозвался голодной резью.

Утром, опаздывая на работу, он успел только проглотить чашку кофе, прежде чем бегом прогуляться с Брауном.