Украденное лицо

Вы никогда этого не узнаете. Луиза так заботлива, когда набрасывает на плечи Лавинии ее шубу, убирает ей волосы из-под воротника и шепчет ее имя. Она умело убирает назад волосы Лавинии, когда ту рвет и когда Лавиния вытирает рот прекрасной чистенькой тафтой. Словно Лавиния никогда не ласкала ее пальцами в оперной ложе, чтобы заставить Рекса поревновать. Словно Лавиния никогда не называла ее шлюхой.

Уличный музыкант начинает наигрывать на скрипке «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Лавиния пытается подпевать, но она слишком пьяна, голос у нее срывается, и она лишь может выдавить из себя «Я хочу быть одной из…».

Я хочу быть одной.

– Надо его поощрить, – бормочет Лавиния. Она снова ложится на землю. – У тебя деньги есть?

– Нет, – отвечает Луиза. Тут она опять врет.

– Нам надо дать ему денег! Он такой классный!

– Нам надо отвезти тебя домой.

– Нет! – Лавиния снова роняет сумочку. Поднимает кредитную карточку и тут же ее роняет.

– Ты на ногах не стоишь.

– Пожалуйста, Лу… ну, пожалуйста. Сними немного денег, ладно? – Теперь она улыбается так беззащитно. – Мой ПИН-код – 1-6-1-9. Это… дай ему сотню, ага?

Луиза начинает говорить «Нам надо домой», но тут Лавиния принимается визжать, и Луиза понимает, что другого ей ничего не остается.

Поэтому она смотрит на уличного музыканта значительным, умоляющим и униженным взглядом, изо всех сил надеясь как бы сказать: «Я раздобуду тебе сто долларов, идет? Только присмотри, чтобы она не захлебнулась собственной блевотиной, пока я не вернусь», после чего отправляется через дорогу в аптеку «Дуан Рид».

Ей не то чтобы хочется нажать на кнопку «Баланс». Но не то чтобы и не хочется.

У Лавинии на счете 103462 доллара и сорок шесть центов.

Лавиния живет в квартире, которой владеют ее родители, и у нее на счете 103462 доллара и сорок шесть центов.

Лавиния живет в квартире, которой владеют ее родители, у нее на счете 103 462 доллара и сорок шесть центов, и она ласкала Луизу пальцем в оперной ложе просто потому, что могла.

К тому же она заставила Луизу заплатить за такси.

Луиза снимает со счета Лавинии двести долларов.

Лавиния запрыгнула в фонтан. Она стоит с раскинутыми в стороны руками, с ее волос стекает вода, а скрипач смотрит на нее и не переставая играет «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Луиза кладет ему в коробочку шесть двадцаток.

Последняя двадцатка – от нее.

– Погляди на меня! – кричит Лавиния. – Я Анита Экберг.

– Конечно, конечно, – соглашается Луиза.

– Сними меня на видео. – Лавиния поднимает огромный столб брызг. – Только сделай его черно-белым.

– Я хуже всех, – бормочет Лавиния, когда Луиза наконец-таки укладывает ее в постель. Она придерживала ей волосы час, два или три, пока из Лавинии потом выходил весь кокаин, а Луиза извинялась, не в первый и не в последний раз, перед живущей рядом миссис Винтерс, которая дружит с родителями Лавинии, и которой надоели вся эта музыка, грохот посреди ночи, и которая почти что решилась написать Вильямсам-старшим и попросить их приехать домой и разобраться с проблемами. – Я хуже всех, хуже всех, прости меня.

– Не переживай из-за этого.

– Не надо было… Я же знаю, знаю, что ты настоящий друг.

– Хорошо, хорошо, – говорит Луиза.

– И ты уж меня прости, что мы… сама знаешь.

– Все нормально. Бывает.

– Это ровным счетом ничего не значило, сама знаешь. Это просто… ну, из-за оперы.

– Конечно.

– Типа… Я же натуралка.

– Знаю.

– Прости меня, прости. Я что-то слишком. Я знаю, знаю, что я слишком.

– Ты не слишком.

– Нет, слишком.

– Не слишком.

– Не бросай меня, Лулу, – просит Лавиния. – Пожалуйста, прошу тебя.

– Не брошу.

– Я люблю тебя, Лулу.

– Я тебя тоже, Лавиния.

Вот что больнее всего: она по-прежнему ее любит.

Луиза ждет, пока Лавиния уснет. Она вылезает из постели очень осторожно, чтобы не разбудить Лавинию, а потом идет в другую комнату, которая номинально ее, где шкаф переполнен нарядами Лавинии, где с туалетного столика валятся украшения и косметика Лавинии, в квартире, которую она не снимает и от которой у нее даже нет ключа.

Она подходит к обеденному столу.

Открывает сумочку.

Пересчитывает деньги: четыре новеньких, слипающихся друг с другом двадцатидолларовые купюры.

Даже не половина платы за фитнес-центр.

Она открывает лэптоп. Экран вспыхивает так ярко, что больно глазам, и она их закрывает всего на мгновение, которое напоминает ей, как же она устала.

Сегодня ночью ей нужно еще два часа поработать на «ГлаЗам». Завтра в полдень у нее смена. А сразу после смены – занятие с Полом.

Луиза подходит к бару Лавинии, битком набитом отменной выпивкой. Раньше Луиза никогда не замечала, какие там классные напитки, но теперь видит – ликеры, аперитивы, виски и коньяки. Она водит пальцем по этикеткам и думает: вот, вот где ты теперь живешь.

Наливает себе бокал виски.

И принимается за работу.

Глава 4

– У меня была царица Маб.

Вот и все, что Лавиния говорит о том вечере.