Украденное лицо

Домой к Рексу они едут на такси, хотя до его квартиры меньше десяти кварталов, потому что не могут оторваться друг от друга, и Луиза расплачивается всеми наличными из кошелька, оставляя баснословные чаевые, потому что это деньги Лавинии, и она даже не может себя заставить лишний раз к ним прикоснуться.

Они залезают друг на друга. Они пожирают друг друга. Шарф Рекса цепляется за вульгарные и жуткие блестки на свитере Луизы, и хотя она сначала даже не понимает, что плачет, ее слезы текут у Рекса по лицу. Несмотря на это, он продолжает ее целовать и шептать: «Ты не виновата, не виновата, прости». Они целуются у его дома, они целуются в вестибюле, потом снова целуются на лестнице и на каждой площадке, которых, как выясняется, много, потому что в доме нет лифта, а он живет на пятом этаже, и опять целуются у двери в квартиру, и Луиза пьянеет, хоть ничего и не пила. А может, это Лавиния пьяна – Лавиния, которая еще жива, Лавиния, которая проводит лучшую в жизни ночь вместе с Мими, Лавиния, которую Мими только что в очередном полубессознательном состоянии обвешала безграмотно написанными хештегами о Бодлере, вине и добродетели, Лавиния, на которую сегодня ночью нападут и ограбят, Лавиния, которая умрет. А может, они еще до сих пор связаны из-за той ночи у моря, и Луиза чувствует все, что ощущает Лавиния, и потому она тоже пьяна, а может, рядом кто-то теплый и добрый, кто целует ее и шепчет на ухо ее имя, ее имя, и говорит, какая она хорошая.

– Я все рушу из-за тебя, – шепчет Рекс. – Рушу все, знаю, прости, вели мне остановиться.

Но они лишь сильнее прижимаются друг к другу, он снимает с нее свитер с блестками и смешную мини-юбку до самых чресел, а потом лифчик (она слишком поздно понимает, что это лифчик Лавинии, но он, похоже, ничего не замечает). Он проводит руками по ее телу и глядит на нее, глядит по-настоящему, и произносит «Господи боже, какая же ты красавица», будто так оно и есть.

– Вели мне остановиться, – говорит Рекс. Луиза не велит. Даже когда он целует ее в шею, даже когда он ее везде ласкает, даже когда он ее спрашивает, есть ли у нее презерватив, а она отвечает: «Не волнуйся», потому что сейчас риск кажется таким пустячным.

Она обвивает его руками и ногами, он на ней, вокруг нее, прижавшись к ней и в ней. Но вот в чем штука: Луиза может лишь думать о том январском вечере, когда Лавиния решала, что они давненько не устраивали себе таких вот вечеров, так что Лавиния заперла все двери, выключила везде свет и зажгла по всему дому свечи. Она поставила «Грезы любви. Сочинение 3» Листа, которое Луиза раньше и не слышала, и при свете свечей объяснила, что это все о любви и смерти, как час грядет, час грядет, когда все умирают. Лавиния облокачивалась на спинку дивана, и лунный свет лежал у нее на груди. Но, возможно, Рекс единственная причина тому, почему Лавиния слушает это произведение, и Луиза думает: «Да, там все было по-настоящему», и не знает, целуя его в ответ, станет ли что-нибудь когда-нибудь по-настоящему. Луиза не знает, в ужасе ли она, или сама ужасна, или торжествует, влюблена ли она или просто борется за выживание. Она лишь знает, что мир рухнул, однако земля по-прежнему продолжает вертеться.

Луизе нужно знать лишь одно: Рекс в ней, и ей надо, чтобы он оставался в ней. Она тоже крепче прижимается к нему, очень крепко, еще дыша, потому что если она разомкнет объятия, если она хоть на секунду их ослабит, то Лавиния смоет ее в море.

Глава 6

Луиза просыпается счастливой.

Это ее удивляет.

Она не припомнит, когда в последний раз просыпалась вот так: в чьих-то объятиях, когда к ней кто-то прижимается грудью, гладит ее по волосам или легонько пробегает пальцами по предплечьям. Она не уверена, случалось ли такое вообще.

Когда кто-то целует ее в шею. Когда кто-то прижимается губами к плечу. Когда в окно льется столько света.

Он пробивается сквозь ставни. Он сеткой лежит на стене. Луиза удивленно смотрит на нее, и хотя она в жизни видела тысячи подобных теней, она прижимает к ней пальцы, потому как еще не проснулась, чтобы понять, что сможет ее поймать.

– Доброе утро, красавица, – говорит Рекс.

Луиза поражается тому, что он провел с ней ночь – целую ночь – и ни разу не заподозрил, какой же она на самом деле человек.

– Хочешь тайну узнать?

Он быстро целует ее в плечи, ей щекотно, и Луиза смеется, сама того не желая.

– Какую?

– Не хочется из постели вылезать.

В очках он часто мигает.

– Только никому не рассказывай.

– Не расскажу, – шепчет Луиза.

Звонит телефон.

И тут Луиза вспоминает.

– Блин… Блин!

– Что такое?

Он отбрасывает волосы с ее лица. Он так с ней нежен.

Это телефон Лавинии. Он гремит по всей квартире Рекса прелюдией из оперы Вагнера «Тристан и Изольда».

Луиза боится, что он все узнает, но он залезает в ее сумочку и подает ей телефон.

Звонит Мими. Пять пропущенных вызовов.

Луиза переключает телефон на голосовую почту.

– Все нормально?

У Лавинии пятьдесят шесть уведомлений в «Фейсбуке».