Украденное лицо

Разговор сегодня вечером, отвечает Луиза.

Она приподнимает за ручку дорожный кофр. Обдирает роскошные деревянные полы, вытаскивая его за дверь.

На часах почти полночь. Кофр страшно грохочет в коридоре и на лестничной площадке. Луиза ничего не понимает. Лавиния такая худенькая – она так много внимания обращала на ее худобу. Почему такой худенький человек так много весит? Кофр обдирает краску со стен.

У Луизы кости рук едва не выскакивают из суставных ямок, когда она втаскивает кофр в лифт.

В конце коридора открывается дверь.

Миссис Винтерс смотрит, как закрываются двери лифта, а Луиза с Лавинией спускаются на первый этаж.

У Луизы уходит полчаса, чтобы погрузить Лавинию в кузов фургона.

В течение этого получаса случаются моменты, когда Луиза думает, что не сможет затолкать Лавинию в кузов, когда Луиза задыхается, ловит ртом воздух и выбивается из сил. Мышцы у нее болят, сухожилия ноют, но ей по-прежнему не справиться с весом Лавинии, и Луиза думает: оно того не стоит.

Она думает: Я просижу здесь, пока не приедет полиция.

Когда она явится, я расскажу, что труп в кофре.

Мне не поверят. Тогда я все покажу.

Меня увезут, и тогда я наконец, наконец-то посплю.

Лавиния победит, думает она.

И что? Пусть Лавиния победит.

Она вот так сидит на крышке кофра три, четыре, пять минут, прижимая колени к груди.

У нее в кармане жужжит телефон Лавинии. Руки у нее измазаны духами Лавинии.

Лавиния не может победить.

Поэтому Луиза делает глубокий-глубокий вдох.

Повторяет дыхательный прием: еще разок.

Грудь у нее тяжело вздымается.

Тяжело дыша, она выворачивается наизнанку. Ее рвет желудочным соком, он жжет ей глотку, язык и даже губы, но от этого спазмы в желудке не утихают.

Ей кажется, что такой боли она никогда не испытывала.

Она заталкивает тело в кузов фургона.

* * *

Луиза доезжает до самой магистрали ФДР вдоль границы Манхэттена туда, где в Ист-Ривер впадает река Гарлем. Все это она нашла в «Гугле». Она до конца не осознает, что делает, но считает, что большинство людей, которые пытаются спрятать труп, тоже не очень-то знают, что делают.

Она добирается до парка Свиндлер-Коув, стоящего впритык к стройкам на Двести первой улице рядом с электростанцией «КонЭд».

Луиза думает, что в такую даль она не забиралась с тех пор, как они однажды с Лавинией отправились в Гарлем, поскольку Лавиния решила, что ей нравится музыка в стиле госпел, но сейчас она об этом думать не может.

Почти весь парк перестроили, но много еще осталось не закончено. Валяются переброшенные через болото разбитые деревянные гати, жестянки из-под кока-колы, и гниющие причалы один за другим оседают в реку.

Луиза ждет в фургоне до трех часов ночи. На всякий случай.

Она подъезжает как можно ближе к воде.

Смешное в том, что на улице есть люди – пара мужчин, тянущих косяки или разговаривающих по телефону. Она всегда очень боялась оказаться ночью одна рядом с мужчинами. Но не теперь.

Она натягивает на голову свитер. У нее есть сигарета. Она ждет.

Они даже на нее не смотрят.

Когда они уходят, Луиза вытаскивает из кузова кофр. Разгружать гораздо легче, чем загружать, кроме звука, который раздается при ударе об цемент (вот именно так, гадает Луиза, и гремят кости?).

Она тащит кофр за ручку до самой воды. Ей больно, но Луиза уже успела привыкнуть к боли.

И вот тут Луиза делает большую глупость.

Она открывает кофр.

Глаза у Лавинии по-прежнему открыты. По-прежнему остекленевшие. По-прежнему голубые.

Волосы ее заворачиваются, словно змеи, вокруг лица, шеи, переломанных рук и ног. Ее волосы, длинные, распущенные, достойные кисти прерафаэлитов, выглядят так, словно Лавиния жива, как и они, живущие по своей воле, словно они продолжат буйно расти и задушат тебя, если подойдешь слишком близко.

Говорят, волосы продолжают расти и после смерти. Луиза где-то об этом читала. Она не знает, так ли это на самом деле.

Она захлопывает крышку кофра.

Поднимает кофр в последний раз и прислоняет к ограждению.

Она опрокидывает его, и кофр падает в воду. Луиза видит, как его сносит течением.

Когда над ним смыкаются волны, похоже, что ничего и не случилось. Может, и так.

Уже светает, когда Лавиния фотографирует рассвет над Ист-Ривер.

Я знаю – мы к закату парус правим, На запад, к звездам, пока жизнь я не отдам.

По дороге домой Лавиния снимает четыреста долларов в забегаловке в Инвуде.

Луиза бросает фургон, припарковав его в Инвуде. Домой она едет на метро.

Луиза сваливает в кучу вещи. Одежду Лавинии. Свою. Лавинии. Лавинии. Свою. Складывает в кучки драгоценности. Считает всю наличность в доме. Лавиния оставила четыреста пятьдесят долларов и сорок два цента двадцатками, десятками и смятыми долларовыми купюрами плюс монетами, застрявшими между подушек дивана.