Украденное лицо

На похоронах все будут очень ее жалеть.

Рекс покончил с собой из-за Лавинии (все еще больше возненавидят Лавинию), и, возможно, если Лавиния исчезнет где-нибудь в Биг Суре, все подумают, что знают тому причину.

Луиза, возможно, сможет переехать к Мими.

Луиза сидит на песке, совсем одна, промокшая и замерзшая до того, что ей трудно дышать, и глядит на тело Рекса, покачивающееся на волнах у самой кромки воды. Она думает: У меня получится.

У меня получится.

Она сможет устроиться преподавателем даже в два места. Завтра (сегодня, Господи, сегодня) пройдет церемония Пятерки до тридцати, проводимая на верхнем этаже здания в Бушуике, где все отделано деревом, оставшимся после кораблекрушений. Там будет Найал Монтгомери и много людей, на которых она потенциально сможет произвести должное впечатление, рассказав историю о том, как она притворялась, что учится в Девонширской академии, когда этого не было. Это прекрасная история, но к этому моменту в ней едва ли присутствует правда.

Она сможет убедить всех в том, что она пострадавшая сторона (она нравится Хэлу, она нравится Мими, она всем, всем нравится), она сможет стать жертвой. Она сможет написать по-настоящему трогательный очерк, основанный на личных переживаниях, о том, как ее бойфренд и лучшая подруга покончили с собой друг из-за друга, и о том, что значит быть той, кого всегда, всегда бросают и о ком забывают. Гевин Маллени, возможно, его опубликует.

Звезды похожи на вбитые в небо гвозди.

Море – безжалостно и непроницаемо черное.

Когда-то Луиза стояла голышом лицом к нему, увязнув ногами в песке, и кричала: «Вот кто мы, вот!», но это тоже не теперь.

У тебя получится, – вертится у Луизы в голове. – У тебя получится.

Она сможет занять денег у Мими. Она сможет заработать пятьсот долларов, написав хороший рассказ для «Скрипача», и еще больше – для печатной версии. Она сможет найти способ развязаться с Афиной Мейденхед (ей лишь подумать надо). У нее есть ключи от квартиры Рекса (ей никак не хочется снова появляться в квартире Рекса). Она сможет все уладить и утрясти (Луиза всегда может все уладить и утрясти).

Конечно, к тому же остается Корделия.

Она сможет представить все так, будто Корделия ненормальная. Всем уже известно, что Лавиния не дружит с головой, наверное, это у них семейное. Она сможет наворотить страшенную историю о том, как бедная озабоченная Корделия набросилась в квартире на Рекса – если когда-нибудь до этого дойдет – и как это милое дитя с благими намерениями, упивающаяся свой заботой о сестре, растет такой же, как она, поскольку если греки чему-то нас и научили, так это тому, что нельзя управлять Судьбой. Она сможет представить все так, что никто не поверит ни единому слову Корделии о сестре, о дорожном кофре, о Рексе, и Биг Суре и телефонных звонках. Люди такого не делают, они даже не верят тебе, когда ты им в лоб заявляешь, что сделал нечто подобное.

Она не может заставить Корделию ей поверить.

И не хочет.

Пищит лежащий на песке телефон Рекса. Это Хэл. Мне надо с тобой поговорить.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Луиза так всех жалеет.

Луиза так жалеет всех в этом огромном мире.

Пищит телефон Луизы. Это Гевин.

Готовься вечером БЛИСТАТЬ!

Пищит телефон Лавинии. Это Корделия. Двадцать пропущенных вызовов.

Как же они все, блин, гремят.

Луизе кажется, что с неба посыплются взорванные этими звуками звезды.

Поэтому вот, вот что Луиза делает дальше.

Она красит волосы.

Она оставляет телефон Рекса на берегу. Мими выкладывает фотографию Рекса и Луизы в «Макинтайре», это, наверное, тот момент, когда он признавался ей в любви, поскольку их накрывает дождь из конфетти.

Она оставляет там телефон Рекса (пьяный и одинокий Хэл продолжит ему названивать).