Украденное время

Несмотря на опасность своего положения, Дороти не опускала головы, с интересом разглядывая девушку. Квинн. Было в ней что-то удивительно притягательное. Что-то царственное. Несмотря на худощавость, она излучала мощную энергию и моментально приковывала к себе взгляд. Стоило ей войти в комнату – и та словно поблекла, моментально уменьшилась в размерах.

Дороти вспомнилась Лоретта, и ее точно ледяным ветром пронзило. А ведь ее мать точно так же меняла пространство одним своим появлением!

– Так-то лучше, – промурлыкала Квинн.

Роман прочистил горло.

– Ты знала, что о нас сочинили песню?

Квинн склонила голову набок, подавшись вперед, к Роману.

– Могу что-то перепутать, но, кажется, там было… – сказал он, а потом напел несколько нот и начал: – Окна плотнее затворите, детки, лисица с вороной скребутся в стекло… И еще там что-то было про расчлененку. С чем рифмуется глагол «потрошить»?

– Какая прелесть, – бесцветным голосом отозвалась Квинн, а потом встала, и Роман, лишившись опоры, повалился на кровать. Девушка провела бледным пальцем по своей шее. – Все готово?

Дороти еще немного приподняла голову. Теперь ей была отчетливо видна рука Романа. Он сжал ладонь в кулак, а потом снова расслабил кисть. В тот миг он походил на любовника, отвергнутого в наказание за какой-то неведомый проступок.

– Да не переживай ты так, – проворковал он.

– Ответь на вопрос.

– Да, готово.

– Славно, – отозвалась Квинн и уставилась в стену. Дороти тем временем принялась внимательно разглядывать ее белый затылок. Она слышала, что многие женщины красят волосы в разные цвета, но у Квинн, судя по всему, они с рождения были такими.

Квинн вздрогнула, точно почувствовав на себе взгляд. И начала оборачиваться…

Дороти торопливо съежилась, да так быстро, что в шее вспыхнула боль. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Черт! Неужели ее заметили?

А потом – казалось, на целую вечность – воцарилась тишина. Даже дыхания – и того не было слышно. Дороти так перепугалась, что даже не моргала. Она поджала губы, в которых тревожно пульсировала кровь. И затаилась.

– Как там наша новая гостья? – после долгой паузы осведомилась Квинн. – Не навещал ее?

Новая пауза.

– Нет, – наконец признался Роман.

– Сходи к ней и проверь, все ли в порядке, – недовольно потребовала Квинн. – Все ценности неси мне. А от тела избавься. До вечера комнату надо освободить.

Снова послышались шаги, а потом щелкнула и хлопнула дверь. Квинн ушла. Роман поднялся с кровати, и матрас скрипнул.

«А от тела избавься». В ушах у Дороти зашумело. Может, Квинн ее и не заметила, но Роман точно обнаружит ее исчезновение, как только заглянет в соседнюю комнату. Дороти вжалась кулаками в ковер, пригнувшись пониже. Неподалеку снова послышались шаги – это Роман направился к двери.

Дороти нестерпимо хотелось выскочить из-за кровати, но она усилием воли остановила себя. В ладонях горячо пульсировала кровь.

Дверь распахнулась. А потом захлопнулась.

Дороти кинулась к окну. Стук сердца гулко отдавался в ушах. Отодвинув одной рукой занавеску, Дороти схватилась второй за ручку окна и потянула стекло наверх. Все мышцы тут же вспыхнули от натуги.

По счастью, стекло поддалось, и в комнату тут же ворвался прохладный воздух, растрепав Дороти волосы. Она высунула голову…

Земля темнела далеко-далеко внизу.

От нее Дороти отделяло целых восемь этажей со стеклянными окнами. Восемь этажей! С высоты гладь мрачных бурых вод казалась твердой и очень прочной: разок ударишься о такую – и все, поминай как звали.

«В нашем мире трусам не место», – онемевшими от страха губами пробормотала Дороти.

В тот далекий день, сказав эти слова, мать сразу же удалилась – поспешила в дальний угол бара пофлиртовать с каким-то дельцом, которому хватило глупости положить кошелек в передний карман. Бренди Лоретта оставила на барной стойке, Дороти взяла бокал и одним глотком осушила его.

И сегодня горло у нее полыхало точно так же, как и тогда. О, как же она ненавидела мать в тот день! Ненавидела – и в то же время восхищалась ею. Лоретта не из тех, кого можно вот так похитить. На нее мужчины смотрели совсем не как на вещь, которую можно забрать себе.

Мать, наверное, пришла бы в ужас, узнай она, что ее дочь снова похитили. Что она доверилась незнакомцу с очаровательной улыбкой – пускай и всего на миг. Лоретта ведь как раз от этого ее и предостерегала!

Дороти поставила ногу на подоконник и встала на него, придерживаясь за край рамы. Перед глазами все так и поплыло.

Она застыла в нерешительности, представляя свой стремительный полет, воображая, как онемеют руки и ноги, как переломится хребет от удара о воду, как она потеряет сознание, когда ледяная вода заполнит ей горло и легкие. Пальцы еще крепче вцепились в подоконник. Смерть утопленницы – мучительная смерть. Это куда страшнее, чем умереть от выстрела в затылок.

Выбирай. Это совсем не сложно. Прыгнуть и умереть. Или остаться и погибнуть.

Из соседней комнаты донесся крик Романа. Хлопнула дверь.

Дороти закрыла глаза.