Украденный наследник

Спальня выглядит совсем иначе, чем я ее помню, и переливается всеми оттенками красного. Проходит пара мгновений, прежде чем я понимаю почему. Внутри стен заморожены распотрошенные тела жертв леди Ноури, и свет, проходя сквозь них, придает комнате странный, кровавый тон.

При виде этого жуткого зрелища глаза Оука округляются.

– Что ж, среди такого гротескного искусства ларец с костями будет выглядеть уместно.

Я бросаю на него благодарный взгляд. Да. Верно. Нам всего лишь нужно отыскать останки Мэб, а потом мы сбежим отсюда вместе с его отцом. Я вырвусь из ловушки Цитадели и, возможно, больше не буду ощущать себя замороженной в собственном прошлом, как будто я – одно из тел внутри ледяной стены.

По центру спальни стоит широкая кровать. Изголовье и изножье вырезаны из черного оникса в форме острых, шипастых фигур. Одеяло из меха горностая прикрывает подушки. В углу горит жаровня, наполняя воздух теплом. Напротив нее висит зеркало в черном обрамлении, которому придана форма переплетающихся змей. Под ним – туалетный столик, на котором разложены драгоценности и шпильки для волос. В ящичках нахожу чернильницу и золотистый гребень.

Я рассчитывала увидеть идеальный порядок, который помнила из детства, но, открыв огромный шкаф леди Ноури, сделанный из черного дерева и украшенный зубами разных зверей и существ, я замечаю, что несколько платьев кучей просто свалены на дне. Это великолепные наряды из алой и переливчато-серебристой ткани с бусинами, похожими на застывшие слезы; одеяния, полностью состоящие из черных перьев. Приглядевшись, я замечаю на них пятна и дыры. Они такие же старые, как и разрушившиеся башни замка.

Судя по беспорядку, леди Ноури одевалась второпях и без помощи слуг. Во всем этом зрелище сквозит отчаяние, не сочетающееся с необъятной властью, которую она стремится захватить.

Оук кладет ладонь мне на плечо. Я вздрагиваю.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Когда лорд Джарел и леди Ноури только забрали меня из мира смертных ко Двору Зубов, они пытались проявлять ко мне доброту. Кормили меня вкусной едой и одевали в красивые платья. Называли меня своей принцессой и говорили, что я стану прекрасной и любимой народом королевой. – Слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю сдержать их. Принимаюсь копаться в шкафу, чтобы не смотреть на лицо Оука. – Я все время рыдала не переставая. Так продолжалось в течение недели, пока я окончательно не вывела их из себя.

Оук молчит. Хотя он знал меня ребенком, ему не довелось увидеть меня такой – еще не потерявшей веру в доброту мира.

С другой стороны, он жил с сестрами, которых тоже выкрали из мира смертных. Возможно, он видел их слезы.

– Лорд Джарел и леди Ноури приказали слугам погрузить меня в зачарованный сон, и те повиновались. Однако это не помогло. Я продолжала плакать.

Оук слегка кивает, словно опасаясь, что если сделает более заметный жест, то разрушит чары и я прерву свой рассказ.

– Лорд Джарел принес мне прекрасное стеклянное блюдо, на котором лежали кусочки фруктового льда, – продолжаю я. – Я попробовала один из них, и вкус оказался настолько восхитительным, что не поддавался описанию. Мне казалось, что я ем прекрасный сон. «Я буду кормить тебя этим каждый день, если ты прекратишь плакать», – сказал он. Но я не могла.

Тогда он принес мне бриллиантовое ожерелье, холодное и прекрасное, словно лед. Когда я надела его, мои глаза засияли, а кожа и волосы начали сверкать, словно присыпанные блестками. Я выглядела необыкновенно красивой. Но когда он приказал мне перестать плакать, я не смогла.

Он сильно разозлился и сказал, что если я не прекращу, то он превратит мои слезы в стекло, которое поранит мне щеки. И исполнил свою угрозу. Но я все равно плакала, и вскоре слезы уже нельзя было отличить от струек крови, стекавших по моему лицу. И тогда я начала учиться разрушать их заклятья. Им это не понравилось.

Потом они сказали, что позволят мне снова увидеться с этими смертными – они называли мою семью «этими смертными» – на один день по прошествии года, но только если я буду себя хорошо вести.

Я пыталась. Сдерживала слезы и царапала на ледяной стене у своей кровати цифры, ведя счет дням.

Однажды ночью я вернулась в комнату и обнаружила, что мои записи изменились. Я была уверена, что минуло уже пять месяцев, но, судя по цифрам на стене, прошло немногим больше трех.

Тогда я поняла, что никогда больше не попаду домой, но как бы мне ни хотелось разрыдаться, в глазах не было ни слезинки. С тех пор я больше ни разу не плакала.

В глазах Оука отражается ужас.

– Я не должен был просить тебя вернуться сюда.

– Главное, не оставляй меня здесь, – молю его, чувствуя себя невероятно уязвимой. – Вот мое желание за ту победу, которую я одержала много лет назад.

– Обещаю, – отвечает он. – Если это будет в моей власти, мы уйдем отсюда вместе.

Я киваю.

– Мы найдем ларец и уничтожим леди Ноури, – произношу я. – И я больше никогда сюда не вернусь.

Но, открыв все ящики и просмотрев все вещи леди Ноури, мы не находим ни костей, ни следов магии.