Украденный наследник

Но чем больше размышляю об этом, тем яснее понимаю, что Оук ни разу не сказал, что леди Ноури потребовала сердце Меллит. Он лишь упоминал, что надеется использовать ее желание заполучить этот артефакт против нее самой. И что планирует перехит– рить ее.

Если леди Ноури в самом деле потребовала меня, тогда становится понятно, почему принц скрывал столько деталей своего плана. Почему вызвался рискнуть собственной шеей, чтобы вырвать меня из рук королевы Аннет. И даже почему он отправился на поиски сердца Меллит. Видимо, хотел предложить леди Ноури обменять Мадока на что-то другое.

Видимо, он разрывался между желанием спасти отца и мыслью о том, что отдать меня леди Ноури – чудовищный поступок.

«Добравшись до Сырого рынка, мы решим судьбу Рэн» — вот что он сказал. И теперь я знаю, к какому решению он придет.

– Не забывай о том, кто ты, – говорит Богдана, тыкая пальцем мне в бок. – Ты ему не прислуга. Ты королева.

– Уже нет, – напоминаю я.

– Ты останешься ею навсегда.

Но все мои мысли сосредоточены на Оуке, на власти, которой я обладаю над леди Ноури, и на том, что моя смерть может спасти жизнь Мадока.

– Я не понимаю… Если Оук исполнял указания леди Ноури, зачем она отправила за нами палочников?

Богдана широко улыбается:

– Это послание предназначалось Верховной королеве, а не Оуку. К тому времени, когда принц отправился в поход, леди Ноури устала ждать. Тебе пора очнуться и понять, в какой опасности ты находишься.

– Хочешь сказать, мне сейчас угрожает кто-то, помимо тебя?

– Я расскажу тебе историю, – произносит Богдана, игнорируя мои слова. – Конечно, я поведала бы тебе гораздо больше, если бы меня не сковывали некоторые ограничения.

Я непонимающе мигаю. Мне трудно сосредоточиться на том, что она говорит, когда в воздухе висят ее обвинения в адрес Оука.

– Это своего рода сказка, – начинает Грозовая ведьма. – Давным-давно жила-была королева, отчаянно желавшая родить ребенка. Она была третьей избранницей короля, который убил двух своих предыдущих жен за то, что они не смогли зачать младенца, поэтому она знала, какой будет ее судьба, если ей не удастся подарить ему наследника. Король отличался от большинства сказочных правителей: он мечтал о ребенке не из семейных чувств, а потому, что хотел захватить Верховный двор с помощью своего отпрыска. Тем не менее сила его желания иметь наследника была ничуть не меньше. Королева обращалась и к алхимикам, и к предсказателям, и к ведьмам. Будучи сведущей в магии, она сама плела заклятья, высчитывала благоприятные ночи, чтобы возлечь со своим мужем на кровати, устланной волшебными травами. Но утроба королевы оставалась бесплодной.

Никогда раньше мне не рассказывали ни о том, как я появилась на свет, ни об опасности, которой подвергалась леди Ноури со стороны лорда Джарела. Я слышу все это в первый раз, и у меня по коже бегут мурашки от дурного предчувствия: мне вряд ли понравится то, что последует дальше.

Богдана указывает на меня когтистым пальцем. В небе позади нее сверкает молния.

– Спустя время они отыскали мудрую старую ведьму. Она сказала, что подарит им желанного ребенка, но они должны в точности следовать всем ее указаниям. Они пообещали ей любую награду, а она лишь улыбнулась в ответ, ведь никогда ни о чем не забывала.

– Что ты… – начинаю я, но она жестом приказывает молчать, и я проглатываю свой вопрос.

– Мудрая старая ведьма наказала им набрать снега и слепить из него свою будущую дочь. Они послушались. У них получилась хрупкая девочка с камушками вместо глаз, замерзшими розовыми лепестками вместо губ и острыми ушками, присущими их народу. Закончив работу, они улыбнулись друг другу, завороженные ее красотой. Ведьма тоже улыбнулась, но совсем по другой причине.

Это похоже на дурацкую шутку. Мое тело состоит не из снега. Я не какое-то странное существо, слепленное по желанию лорда Джарела и леди Ноури. Я никогда не завораживала их своей красотой.

И все же Богдана не просто так рассказывает мне эту историю. Может, я на самом деле слуа? Душа, которой подарили тело. Полумертвая фейри, одна из тех, кто стонет под окнами домов или предвещает скорую кончину, появляясь в зеркале.