Украденный поцелуй

Несмотря на произошедшее, я не хотела, чтобы отец четвертовал Юэна или наши семьи стали заклятыми врагами, поэтому солгала:

– На меня напали, пытались ограбить…

Очевидно, лорд Кристендер распознал неправду, раз щелкнул пальцами, зажег над головой яркую магическую искру, бережно ухватился пальцами за мой подбородок и принялся с особой тщательностью рассматривать лицо. С каждой секундой он становился все мрачнее. Это было видно по скулам, на которых заиграли желваки, по крыльям носа, которые раздувались, будто парусина, по сжатым в тонкую линию губам и глубоким морщинам, залегшим на высоком лбу.

– За губу тоже укусил вас грабитель? – поинтересовался глава леденящим душу тоном.

Кивок привел его в бешенство. Он порывался что-то сказать, однако закрыл глаза, успокоился и властно приказал:

– Ступайте к себе в комнату! Только в замок вам следует попасть через вход для прислуги. Старайтесь показаться как можно меньшему количеству людей, если, конечно, хотите избежать пересудов.

– А вы? – растерянно заморгала я.

– Осмотрюсь здесь, найду миссис Уитлоу и приведу ее к вам. Тогда решим, как быть дальше.

– Нет! – категорично заявила в ответ. – Одной мне страшно будет брести по слабоосвещенной местности. Вдруг снова кто-то нападет?

Ректор закрыл глаза, протяжно выдохнул и согласился:

– Хорошо, я проведу вас к замку.

Очутившись в родных покоях, первым делом взглянула на себя в зеркало, умылась и нанесла на слегка распухшую губу исцеляющее зелье. Место укуса заныло еще больше.

– Дорогая, с тобой все в порядке? Господин ректор сказал, что на тебя напали, – донесся из спальни взволнованный женский голос.

Я вышла из ванной. Мама ахнула и приложила пальцы к губам, продолжая смотреть на меня во все глаза. Вслед за ней в комнате появился хмурый лорд Кристендер. Он плотно закрыл дверь и подошел к окну. Несмотря на немоту, сложно было не заметить напряжение в каждом его движении и сжатых добела кулаках.

– Реджина, девочка моя… – прошептала мама, изо всех сил сдерживая слезы. Впрочем, они высохли, когда хозяйку «Жемчужины» охватила ярость. – Кто, где и зачем это сделал?! – требовательно воскликнула она.

– В парке, возле моей любимой лавки. Лица не разглядела. Он напал со спины, требовал отдать драгоценности. Только у него ничего не вышло. Я ему помешала.

Глава отстранился от окна и нервно заходил по комнате. Казалось, он понимал, что я лгу, тем не менее держал мысли при себе.

– Каким образом? – пробормотала мама, опустившись на край постели.

– До крови разбила ему нос и заехала коленкой между ног.

Огневик прекратил нервное хождение, изумленно поглядел на меня и улыбнулся. Мама же заметно побледнела и спросила, не поверив ушам:

– Что ты сделала?

– Что по-твоему мне было делать? – завелась я, будто ужаленная. – Стоять столбом и безучастно смотреть, как он снимает драгоценности? Ну уж нет!

– Именно так и нужно было поступить, чтобы не подвергать жизнь опасности. Господин ректор, как теперь быть: сообщать мужу или нет? – обратилась мама к лорду Кристендеру.

– Не стоит, – произнесла я скороговоркой, не позволяя ему ответить, и продолжила более спокойно: – Испортите отцу праздник. Узнает – поднимет всю округу на уши, начнется переполох, гости разъедутся. Пусть лучше отдохнет. Он и так день и ночь работает.

– А если вор затаился в укромном месте и выжидает удобного момента, чтобы вновь напасть на кого-то? – не унималась хозяйка замка.

– Преступник покинул наши земли. Я видела, как он убегал к ограде.

– Ваше сиятельство? – в очередной раз мама воззвала к нему.

Я приложила руку к заходящемуся от частого биения сердцу и замерла.

– Прикажите охране прочесать окрестности и установить по периметру маячки, – со знанием дела заявил глава. – Однако я не думаю, что вор задержался после произошедшего. Скорее всего, мисс Киммел права: преступник сбежал, полагая, что поднимется шум и начнутся его поиски.

– Благодарю за совет, господин ректор. Так и сделаю.

– Мама, я хочу уехать, – осмелилась произнести, как только она встала с кровати. – Прикажи, пожалуйста, подать карету.

Мама снова села и часто заморгала. На ее лице появилась растерянность, брови изогнулись домиками, на лбу залегла глубокая горизонтальная морщина.

– Зачем? Не вижу смысла. Мы даже поговорить толком не успели, – просипела она, когда пауза сильно затянулась.

– Сегодня мне не показаться уже гостям. Начнутся пересуды. Завтра папа будет отлеживаться в постели после долгих посиделок, ты хлопотать над ним, подгонять слуг, чтобы те скорее привели замок в порядок, и переживать, что не можешь уделить мне внимания, если я останусь. Давай поговорим как-нибудь в другой раз, например, на следующих выходных? Или через две недели?

Мама подошла ко мне и заключила в объятия.

– Ты стала такой взрослой и рассудительной. Когда только успела вырасти?.. Я скажу отцу, что у тебя начались колики. Других отговорок он не примет. Приезжай, как получится. Я всегда тебе рада, моя дорогая. Карету подадут к черному входу. До встречи!

Она поцеловала меня в щеку и направилась к выходу, но была остановлена огневиком.