Украденный сон

– Вы, собственно, на что намекаете? – Дядя Коля с трудом сдержался, чтобы не повысить голос.

– На то, что твой парень распустил язык. И либо ты об этом знаешь и покрываешь его, то есть обманываешь меня и своего задушевного друга Сергея Александровича, либо ты полный идиот и позволил какому-то сопляку обмануть себя. И в том, и в другом случае ты должен быть наказан.

– Интересно вы рассуждаете. А как насчет вашего человека, который сообщил, что Карташов в отъезде? Его вы тоже будете наказывать? Или хотите одного меня сделать "стрелочником"?

– Мой человек – не твоя забота. Ты должен отвечать за себя и за своих парней. С сегодняшнего дня мы с тобой перестаем встречаться. Связь только по телефону и только с двойным контролем. Завтра с утра я постараюсь проверить, не прослушивается ли твой телефон, но на всякий случай ты им пока не пользуйся.

– Ну что вы меня запугиваете, Арсен? Почему мой телефон должен прослушиваться?

– Потому что я очень боюсь, что твой мальчишка притащил за собой «хвост» от квартиры Карташова прямо к тебе. А ты даже не считаешь нужным проверяться, как будто ты ангел безгрешный. Ладно, выволочку я тебе, считай, устроил, теперь поговорим о деле.

Дядя Коля слушал внимательно, не переспрашивал, лишних вопросов не задавал. С одной стороны, Арсена это вполне устраивало, он терпеть не мог давать объяснения и отвечать на вопросы. Но с другой стороны, его настораживала покладистость дяди Коли, который готов был делать все, что скажут, особо не стараясь вникнуть в смысл приказа. Когда не понимаешь смысла, полагал Арсен, тогда в случае внезапных осложнений не можешь принять правильного решения. Правда, когда понимаешь смысл, тогда уже знаешь слишком много и можешь стать опасным…

Когда зазвонил телефон, Леша Чистяков снял трубку, даже не взглянув на вздрогнувшую Настю. Он уже отчаялся когда-нибудь увидеть, как она сама разговаривает по телефону.

– Я полагаю, Анастасии Павловны, как обычно, нет дома, – услышал Леша знакомый голос, с которым он разговаривал прошлой ночью. – Так вы уж передайте ей, будьте так любезны, что я опять звонил и просил ее обратиться к творчеству Джека Лондона, особенно к рассказам, содержащимся в пятом томе.

– И что именно я должен ей передать? Чтобы она перечитала пятый том?

– Передайте, что каждый ее шаг будет сопровождаться неприятностями.

– Какими?

– У Джека Лондона все написано, пусть прочтет.

Услышав короткие гудки, Леша автоматически глянул на часы. Нет, не удалось ему продержать абонента на связи больше трех минут, как просила Настя. Недавно подключенный определитель номера никакой информации не дал, потому что звонили опять из автомата.

– Извини, – он виновато улыбнулся Насте. – У меня ничего не вышло, но я старался. Он велел передать тебе, чтобы ты перечитала пятый том Джека Лондона. Каждый твой шаг отныне будет сопровождаться неприятностями.

Настя неподвижно сидела за кухонным столом, сжимая в руках мельхиоровую чайную ложечку, которую она собиралась положить на место и забыла, как только поняла, кто звонит. Ей казалось, что руки и ноги у нее онемели и она их просто не чувствует. Надо найти в себе силы, встать, дойти до входной двери, потом до лестницы, потом до квартиры Маргариты Иосифовны, надо немедленно позвонить и спросить… Господи, какой длинный путь, как трудно его проделать, у нее не хватит сил, она упадет прямо на пороге и уже никогда не встанет. Да черт с ним, с телефоном этим, пусть слушают, если хотят. Даже наоборот, поправила она себя тут же, будет глупо звонить не от себя. Этот человек передал ей только что информацию, и совершенно естественно, если она тут же ее перепроверит. А вот если они не дождутся такого проверочного звонка, то наверняка догадаются о том, что она частенько пользуется соседским телефоном.

Настя быстро набрала номер Чернышева. Потом тупо взглянула на стоящего у плиты Лешу, который уже в четвертый раз задавал один и тот же вопрос:

– Принести тебе пятый том Джека Лондона?

– А? Что?.. Нет, спасибо, не надо.

– Тебе не интересно?

– Мне страшно.

– Почему?

– Потому что речь идет наверняка о рассказе "Любимцы Мидаса". И это означает, что каждый свидетель, с которым я буду иметь дело, должен будет погибнуть.

– Так уж и должен? – недоверчиво переспросил Леша, осторожно усаживаясь на кухонную табуретку и вынимая мельхиоровую ложечку из крепко сжатых Настиных пальцев.

– Скоро узнаю.

– А ты не ошибаешься? Может, в этом томе есть и другие подходящие рассказы?

Настя безнадежно покачала головой.

– Нет, я хорошо помню. В детстве я этот том перечитывала раз десять, если не больше.

– А вдруг речь идет о другом издании? И там в пятом томе вообще совсем другие произведения?

– Лешенька, милый, не надо меня успокаивать. Речь идет именно об этом издании, потому что именно это издание стоит у меня в книжном шкафу на самом видном месте. И тот, кто открывал дверь в мою квартиру, заходил сюда и видел его. Вот позвонит Андрей, и узнаем, кто из нас прав.

В ожидании звонка Чернышева они молча сидели на кухне.