Украденный трон

Никита Иванович низко поклонился и вышел из опочивальни царицы.

Теперь Екатерине надо снестись с братьями Орловыми... Но даже в пылу подготовки заговора, в преддверии переворота не забывала Екатерина о том, что у неё есть грозный соперник, теперь уже совершеннолетний император Иоанн Антонович, объявленный царём России в двухмесячном возрасте. Пусть он в темнице, пусть не получил царского воспитания и никакого образования, всё равно по крови он потомок Петра, у него больше прав на российский престол, нежели у неё, худородной немецкой принцессы, никакого отношения к царской крови России не имеющей. А вот поди ж ты, какие фортеля выкидывает История, а вот поди ж ты, как располагает Провидение...

На другой день Екатерина уехала в Петергоф, оставив наследника под присмотром Никиты Панина.

Петра она больше никогда не видела...

Глава VIII

Измученный долгой тряской дорогой в холодном, продуваемом насквозь возке, обитом рогожей, явился наконец Василий Мирович к полковнику Петру Ивановичу Панину[34] в самый Берлин. Вручив пакеты, направился он в кордегардию, разминая затёкшие ноги и пытаясь согнуть пальцы, едва не примерзшие к тонким крагам поручика армейского полка.

Кордегардия, где помещались солдаты его величества Петра Третьего, располагалась в большой кирпичной конюшне огромной баронской немецкой усадьбы. Чисто подметённая конюшня с разобранными стойлами и застеленная соломой служила солдатам местом отдыха и постоя. Но здесь оставались лишь те, кто назначался на посты. Остальные находили квартиры и удобно жили при немочках. Тишина и покой стояли над пропитанным запахами лошадей огромным кирпичным помещением.

Мирович едва заглянул туда и сразу же пошёл искать офицеров, разместившихся в самом доме.

У входа стоял часовой и беспрекословно пропустил офицера.

Василий прошёлся по пустым и гулким комнатам баронского замка, заставленным пузатыми комодами, тяжёлыми столами и тяжеловесными стульями, лишёнными каких бы то ни было украшений. Только в парадной зале висели по стенам портреты предков баронов и неодобрительно взглядывали на снующих по комнатам русских офицеров.

Всю компанию офицеров Мирович нашёл в угловой комнате, выходящей окнами на длинные приземистые строения служб и часть сада, уже порубленного и спалённого постояльцами.

В огромном камине дымились поленья из цельных стволов спиленных деревьев, длинный стол уставлен закусками и залит пролитым вином, бутылки выстроились в ряд на углу. Офицеры в рубашках, сбросившие мундиры прямо на стулья и мягкие диваны, разомлели в самых непринуждённых позах. Попойка, видимо, началась давно и подходила к концу. Красные носы и осоловелые глаза ясно указывали на долю спиртного, принятого офицерами.

Мирович нерешительно остановился на пороге, разглядывая беспорядок, учинённый попойкой, и вдыхая резкий запах спиртного, разлитый в воздухе.

Мимо него проскользнул солдат в перчатках и бывшей когда-то отглаженной и снежно-белой куртке. Он нёс очередную партию бутылок на квадратном подносе.

Мирович всё стоял, не зная, к кому из офицеров обратиться, и молчаливо наблюдал за пирушкой.

   — Кто-то к нам пожаловал, господа, — поднялся из-за стола не самый пьяный из офицеров и подошёл к Мировичу, протягивая руку.

   — Добро пожаловать в наш гостеприимный дом. — Он дружески тряхнул руку Мировича. — Недавно из столицы?

   — С вашего разрешения, — как на параде отрапортовал Мирович. — Нарвского полка подпоручик Василий Мирович. Приехал из Санкт-Петербурга с пакетом к его милости графу Панину Петру Ивановичу.

   — Князь Телятев, — представился хозяин. — Прошу за стол. Мы тут отмечаем некое событие...

Офицеры протягивали Мировичу руки, пока он обходил стол и знакомился. Было их человек двадцать, и все уже изрядно нагрузились.

   — Пропиваем друга, — горестно сказал один из них, мотнув кудлатой головой, — женится наш хозяин, князь Телятев, на немочке...

   — Имею честь, — слегка склонился перед Мировичем князь Телятев, — замечательную жену вывезу из Пруссии. Прелесть как хороша, а богата...

Он склонился перед Мировичем, приглашая его за стол.

Василий поймал себя на неприятной мысли. Золото к золоту бежит, вот ведь и сам богач, и ещё немку богатую отхватил...

Но он быстро прогнал эту мысль и принялся поспешно догонять новых знакомцев по части еды и питья...

За столом становилось всё более шумно, кто-то уже затянул громкую русскую песню, немилосердно фальшивя и коверкая слова, кто-то уткнулся носом в тарелку и видел прекрасные сны, а кто-то ещё хорохорился и открывал новые бутылки.

   — Господа, — покачнувшись, встал со своего места Телятев, — предлагаю тост за новую русскую фамилию, за нового государя Петра Феодоровича и новую герцогиню Екатерину Алексеевну...

   — Шалишь, брат, — вскочил проснувшийся помятый капитан Астапьев, — вперёд надо выпить за упокой души государыни Елизаветы...

   — Не возражаю, — весело откликнулся Телятев и все молча, стоя выпили тост.

   — А вот теперь уж и за новых государей, — опять громко прокричал Телятев...

Тост выпили тоже стоя, как и положено пить за царскую фамилию...