Украденный трон

– Все вы говорите одно и то же, – проговорила она. – Даже генерал Логейн. Вы как будто считаете, что оказываете мне честь, обращаясь со мной так, будто мы равны. – Голос ее звучал резко и осуждающе. – Но мы не равны. Я вам не служанка, но я эльф и всегда буду эльфом. Делать вид, что это не так, – значит оскорблять меня.

Ошеломленная, Роуэн едва успела прикусить язык, чтобы не сказать какую-нибудь ненужную резкость.

– Значит, ты не из Ферелдена, – проговорила она наконец.

– Да, я родом не отсюда. Я приехала… меня привезли из Орлея.

– Мне казалось, что ты уже могла бы кое-что понять. Орлесианцы могут верить в праведность своей империи и в то, что их правителей посадил на трон сам Создатель, но здесь, в Ферелдене, все по-другому. Здесь каждого судят по его делам, даже короля.

Катриэль пренебрежительно фыркнула:

– И вы в самом деле в это верите?

– А ты – нет? – резко спросила Роуэн. – Что же в таком случае ты делаешь здесь? С какой стати ты вообще стала помогать мятежникам?

Катриэль застыла, и взгляд ее так отвердел, что Роуэн тут же пожалела о своих словах. Многие из тех, кто примкнул к мятежу, поступили так от безвыходности. Всем им жилось нелегко, но Роуэн только смутно представляла, какие тяготы могли выпасть на долю эльфа. Саму Роуэн трудно было назвать богатой и благополучной, но все же настоящих лишений она не знала.

– Извини, – со вздохом проговорила Роуэн. – У меня нет никакого права…

– Ну конечно же есть, – перебила ее Катриэль. – Не говорите глупостей. Вы же ничего обо мне не знаете.

– Я только хотела сказать…

– Я знаю, что вы хотели сказать. – Эльфийка неотрывно смотрела в огонь, и в глазах ее плясали отблески пламени. Лицо ее стало еще мрачнее. – Я здесь не из любви к Ферелдену и не из ненависти к Орлею. Были времена, когда я и вообразить не могла, что поступлю так, как поступаю сейчас, но совсем недавно я обнаружила, что не всегда могу с собой совладать. Все-таки в этом мире есть такое, что стоит защищать.

«Она здесь ради Мэрика», – подумала Роуэн, не сводя глаз с эльфийки. Может быть, она и ошибается: в голосе Катриэль звучала такая печаль и даже… сожаление? Вполне вероятно, что она говорила вовсе не о нем…

И все равно было в поведении Катриэль что-то странное. Она называла себя служанкой, но какой служанкой? Такой, что умеет ездить верхом и орудовать кинжалом? Роуэн напомнила себе, что эльфийка никогда и не утверждала, будто доила коров, – и все-таки есть в ней какая-то загадка. Это отнюдь не та скромная перепуганная служаночка, которую Мэрик и Роуэн спасли от насильников в Гварене. В тот день Катриэль была обессилена, безоружна, и все-таки, все-таки что-то здесь не так.

Быть может, все дело в ревности. Мэрик смотрит на Катриэль, словно перед ним нездешний, прекрасный и пьянящий цветок. На Роуэн он так никогда не смотрел.

Она вдруг осознала, что Катриэль снова в упор глядит на нее, и, спохватившись, торопливо объяснила:

– У меня и в мыслях не было оскорбить тебя. Я просто хотела проявить дружелюбие.

– Да? Вот как, значит, вы это называете?

Роуэн нахмурилась:

– Да. Именно так.

– Стало быть, госпожа моя, мы должны стать друзьями? Вы это предлагаете?

– Так было бы проще, – жестко сказала Роуэн. – Впрочем, если ты предпочитаешь что-то другое – дай знать.

Взгляды их скрестились, но Роуэн не дрогнула. Катриэль тоже. В ледяном молчании, которое воцарилось у костра, Роуэн решила, что больше никогда и ни в чем не станет извиняться перед этой женщиной.

– Что происходит? – донесся из палатки сонный голос.

Мэрик в прошедшие дни почти все время спал и теперь, взлохмаченный, с красными глазами и перевязанной головой, выглядел изрядно потрепанным. Безмолвное противостояние Роуэн и Катриэль длилось еще несколько секунд, и на вопрос Мэрика ни одна из них не ответила. Затем эльфийка обернулась, и жесткое выражение на ее лице почти мгновенно сменилось ласковой улыбкой. Так ничего и не ответив, она вскочила, помогла принцу кое-как выпрямиться и бережно усадила его у костра. Голый по пояс, он старательно растирал руки и сетовал на промозглый ветер.

Роуэн молча смотрела, как Катриэль протянула ему почти заштопанную рубашку. Мэрик со словами благодарности принял ее и тут же натянул на себя. Все, что происходило между этими двумя, было исполнено особого, интимного смысла. Принц запинался на каждом слове, а эльфийка то и дело находила повод коснуться его рук своими тонкими изящными пальцами.

Роуэн почувствовала себя лишней.

Лицо ее потемнело от боли, и ей стоило немалого труда взять себя в руки. Лучше уж поскорее покончить с этим.

– Мэрик, – тяжело проговорила она, – у меня дурные новости.

Мэрик не сразу сообразил, что она заговорила, и криво усмехнулся.

– Ты насчет рубашки? По мне, так сейчас она выглядит недурно, – сострил он и принялся осторожно ощупывать повязку на голове.

Роуэн раздраженно поджала губы:

– Нет. Речь не о твоей дурацкой рубашке.

От ее резкого тона Мэрик опешил. Катриэль уставилась в огонь, притворяясь, будто ничего не замечает.

– Может, лучше подождем Логейна? – предложил Мэрик.