Укради у мертвого смерть

В подвальной стоянке отделения «Банк де Пари», ставше­го клиентом его фирмы три недели назад, Лябасти имел право на бесплатную парковку. Сторож-бенгалец с оранже­вым квадратом на рубашке с надписью «Мойенулл Алам, старшина безопасности» выгнал его голубой «ситроен». Вы­руливая на набережную, Бруно увидел за огромным отмы­тым до невидимости стеклом пресс-центра «Тайме» Барба­ру, разговаривавшую с кассиршей.

Подумал: «Вот и прощание».

4

В холл гостиницы «Амбассадор» доносились грохочущие раскаты, шум проливного дождя, клокотание воды в сточных трубах, а в раздвижные двери с Сукхумвит-роуд, главной бангкокской магистрали, весело заглядывало солнечное ут­ро. Шелест ливня усилился, когда Севастьянов вышел на залитый зноем двор, окруженный вольерами с попугаями. Сотни пестрых птиц на свой лад вспоминали тревожную ночь, хором воспроизводя удары тяжелых капель по жестя­ной кровле клеток и тягучие перекаты грома.

Ливень, под которым Севастьянов ехал с аэродрома нака­нуне вечером, шел до утра. Вспышки молний пробивались сквозь оконные шторы. Дребезжало стекло в стальной раме. Заснуть не удалось.

Севастьянов после долгого перелета и бессонной ночи разбитым себя не чувствовал. Чуть возбужденным, возмож­но. Здесь, в Бангкоке, шанс, на который почти не надеялся в Москве, становился реальностью. Он — в этом городе. Сле­дующий — Сингапур. А там посмотрим.

Указание остановиться в Таиланде генеральный сделал неожиданно, будто по чьей подсказке и перед самым отле­том, когда прямой билет до Сингапура лежал в кармане. Пришлось менять и запрашивать тайскую визу. Людвиг Се­мейных растолковал, что задание, которое предлагалось вы­полнить в Бангкоке, безнадежное, а потому надрываться не рекомендуется. Согласно памятке по командировке разре­шалось все же провести осторожные переговоры с тамош­ним отделением «Индо-Австралийского банка» и представи­телем «Банка Америки» по старым, совсем старым делам. Оба банка гарантировали займы, выданные Васильевым, зе­мельной собственностью. Часть займов осталась невзысканной.

Семейных, ковырнув в затылке пухловатой ладошкой, сказал:

—    Наш генеральный остряк... Бангкокская земля, кото­рая является залоговой, нам не нужна, в какой бы хорошей цене не оказалась. Ну отсудим ее, а взамен получим мороку. Налоги на недвижимость, содержание адвоката, издержки... Все такое.

—    Ясно, — сказал Севастьянов. — Будем дураками, но сделаем вид, что большие умники. Больше недели я там не останусь.

—   Недели? Ха-ха! Разогнался! Только три дня.

Семейных нравилось, когда другие, как говорится, слиш­ком о себе понимали и представлялась возможность осадить.

Он открыл полагавшийся ему как секретарю партбюро сейф-недомерок, поставленный возле тумбы письменного стола. Порывшись в верхнем отделении, достал замызган­ный конверт с фирменной маркой «Чейз Манхеттен бэнк» и вытащил три зеленых долларовых десятки. Дважды пере­считал. Сказал:

—   Обож-ж-ж-жаю «биттлзов»! Купи концерты на видео­пленке. Не важно какой системы. Мой видик универсаль­ный. Не обзавелся? Купи теперь. Вещь при нашем-то теле­видении с певцом века Лещенко... Возьмешь пленки на остановке в Таиланде. Отдашь Павлу Немчине, он перешлет с оказией. Ему — большой привет...

И бросил короткий взгляд, словно испытывал.

... Теперь, в Бангкоке, после деловых звонков, практиче­ски беспокоиться не о чем. Из «Индо-Австралийского» обе­щали сообщить о встрече, когда определяться со временем. Представительство отделения «Банка Америки», поинтере­совавшись, сколько дней отведено у него на Бангкок, пригла­сило на завтра. В посольстве консульский отдел, где нужно отметиться, открыт, и Павел Немчина на рабочем месте.

Севастьянов отошел от гостиницы, чтобы не брать такси. Перехватил на загазованной Сукхумвит-роуд дешевую трехколеску, называемую бангкокцами «тук-тук». Улыбающийся водитель в темных очках, покрытых слоем пыли, понесся в сторону Саторн-роуд, вихляясь между машинами, которых заметно прибавилось в городе. На меблирашках «Королев­ский отель», в которых в васильевские времена обязывали останавливаться по неизвестной причине, провисало посе­ревшее полотнище с надписью — «Можно на короткое вре­мя». В воротах, показавшихся низкими и закопченными, торчал мусоросборочный грузовик. И когда-то казавшееся невероятно роскошным место пронеслось мимо, оставив на душе чувство непонятной тревоги.

В консульстве развалившийся на диване лохматый па­рень в трусах и майке рассматривал изданную в Москве пропагандистскую брошюру на английском «Продовольст­венную программу — в жизнь!». Он нехотя поджал ноги, пропуская Севастьянова через узкий проход к двери с полу­круглым окошком. На обшарпанной котомке лежал паспорт с тисненым кенгуру на обложке.

—   Вы — Севастьянов? — спросила полная женщина, ког­да он заглянул в окошко. Не дожидаясь ответа, отомкнула несколько задвижек.