Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Наверное, можно было встретить, хотя и далеко не массово. Да и не во всех названных городах. Но вот в государственно-политические структуры Речи Посполитой, как позже и Австро-Венгрии, украинцам, выражаясь фигурально, вход был запрещен. В России же такого запрета не было никогда. И если мы будем объективными, то должны признать, что украинцы на Западе воспринимались как второсортный народ, а на Востоке были полноправными сотворцами российской государственности.

Идеологами имперских преобразований Петра І были выдающиеся украинцы (малороссы) Феофан Прокопович, Стефан Яворский, Арсений Сатановский, вышедшие из стен Киево-Могилянской академии. Ближайшим соратником Петра на протяжении двух десятилетий являлся гетман Иван Мазепа. В 1750-х годах из десяти членов Священного Синода девять были выходцами с Украины. Правой рукой императрицы Елизаветы Петровны был украинец Алексей Розумовский, его брат Кирилл почти два десятилетия возглавлял Императорскую академию наук в Санкт-Петербурге, а сын Кирилла Алексей стал сенатором и министром образования России. Князь А. Безбородько занимал должность канцлера в правительстве Павла І и Александра І. Князь В. Кочубей был председателем Государственного Совета и Комитета министров при Николае І. Этот перечень можно продолжить сотнями имен других украинцев, бывших губернаторами, выдающимися военачальниками... В советское время выходцы с Украины были не только вторыми, но и первыми руководителями страны — Н. Хрущев, Л. Брежнев, Н. Подгорный.

Известно также, сколь существенен вклад украинцев в формирование русской культуры. По грамматике Мелетия Смотрицкого московские студенты учились вплоть до конца XVIII века[102]. В Ростове Великом жил и творил киевлянин Дмитрий Ростовский (Туптало). В Славяно-греко-латинской академии в Москве в течение XVIII века преподавало около 100 профессоров из Киево-Могилянской академии. Феофан Прокопович стал одним из инициаторов основания Императорской академии наук в Петербурге. Многие выходцы с Украины вошли в число выдающихся русских музыкантов (М. Березовский, Д. Бортнянский, С. Гулак-Артемовский), художников (Д. Левицкий, В. Боровиковский, И. Мартос), историков (Д. Бантыш-Каменский, Ю. Венелин, О. Бодянский), литераторов (Н. Гоголь, Е. Гребинка, В. Короленко). Естественно, многие из них, будучи интегрированными в общерусский культурный процесс, не отказывались и от своего первородства. Среди них и Гоголь, чьи слова «Киев не их, а наш», написанные в письме М. Максимовичу, с особым удовольствием цитирует А. С. Ципко. Они показались ему отражением мечты о самостоятельности Украины. Думаю, Николая Васильевича столь прозорливая мысль немало бы удивила. Он ведь не очень различал русских и малороссов, в том числе и в себе самом: «Русский и малоросс — это души близнецов, пополняющих одна другую, родные и одинаково сильные». Примерно так же думал и друг Гоголя М. Максимович, заявлявший в письме к М. Погодину, что «малороссийское и великороссийское наречия, или говоря полнее и точнее, южнорусский и северорусский языки — родные братья, сыновья одной русской речи».

Процесс интеграции украинских интеллектуалов в русскую культуру (как и наоборот) продолжался и в советское время (К. Паустовский, И. Козловский, С. Бондарчук, И. Стаднюк и др.). Есть все основания утверждать, что украинцы являются сотворцами великой русской культуры. Только полной потерей чувства реальности и ответственности перед историей можно объяснить объявление русского языка и литературы на Украине иностранными.

С особой энергией А. С. Ципко осуждает якобы распространенный среди российской политической элиты миф о русских и украинцах как о «разделенном народе», называя его продуктом поразительного невежества и незнания. Создается впечатление, что этот миф даже обижает его. Правда, неизвестно — как украинца или как русского?

Но то, что для философа представляется несомненным, для историка не кажется таковым. Разумеется, если иметь в виду сегодняшние политические реалии, то возмущение А. С. Ципко имеет основания. Есть суверенное украинское государство, и есть суверенная политическая нация, хотя не до конца сформировавшаяся. И это надо признавать. Однако это вовсе не означает, что она не родственна русской нации и что наименование ее некоторыми российскими политиками «братским народом» должно вызывать столь бурное неприятие.