Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

В наше время близкую мысль высказал Г. Г. Литаврин. Согласно ему, русские послы договора 944 года и свиты Ольги, нанесшей визит в Константинополь, числом 22 представляли интересы 22 «городских и одновременно крупных административных центров»[172].

Для историка, владеющего не только письменными, но и археологическими источниками, такое понимание летописных свидетельств кажется естественным и единственно возможным. Ведь посольства в Константинополь снаряжались киевскими князьями после военных походов, а поэтому определенно должны были иметь такое же представительство, какое было и в военных акциях. Невозможно представить, чтобы для походов привлекались силы многих восточнославянских племенных объединений (полян, северян, древлян, кривичей, словен, тиверцев и др.), а при заключении мирных договоров их интересы никто не представлял.

А. В. Назаренко, посвятивший этим свидетельствам летописи специальное исследование, фактически вернулся к объяснениям, предложенным еще С. М. Соловьевым. При этом отказал в аутентичности уточнению «по тем бо градам седяху велиции князи, под Олгом сущее»[173], завершающему список городов. Ему кажется, что это разъяснение летописца начала ХІІ века, который не мог представить себе никакой другой уместной для князя позиции, кроме стола в том или ином «граде»[174].

К сожалению, это сомнение не подкреплено какими-либо аргументами. Скажем, хотя бы тем, что в источниках известен прецедент, когда все «княжье» земли сосредоточивалось в одном городе. Ссылка на авторитет А. Е. Преснякова, что в «древнейшее — Игорево время семья княжая сидит, по-видимому, нераздельно в Киеве», неубедительна, поскольку это не источник, а тоже мнение. К тому же мы не располагаем какими-либо документальными данными, которые бы свидетельствовали, что семья Игоря состояла, кроме Ольги и Святослава, также из многочисленного «княжья».

В связи с этим основной вывод А. В. Назаренко, что «князья под Ольгом сущее» и «всякое княжье» — это «довольно многочисленный кровнородственный коллектив, княжеский род в широком смысле слова», корпоративность владения которого выражалась в том числе в совместном пребывании в общей столице[175], подтвердить нечем. Из текста договоров это никак не следует[176]. Наоборот, свидетельства о том, что это «княжье» находилось во власти Олега — «под Олгом сущее», или «под его рукою», к тому же представляло не только киевский княжеский род, но и «всѣхъ людий Рускои земли», а греческая дань распределялась между древнейшими городами (даже если их было меньше, чем перечислено в летописи), указывают на то, что русские посольства действительно представляли интересы всех административно-территориальных единиц, подвластных или временно подконтрольных Киеву.

Отказывая послам в широком поземельном представительстве, А. В. Назаренко неожиданно предположил, что таковыми следует считать «гостьев»[177]. Но эта интересная мысль, по существу, опровергает его же собственный вывод об исключительно киевском составе посольств. Если города и земли могли быть представлены купцами, то почему не могли послами? Тем более что в договоре 944 года, где упомянуты послы и гости («съли и гостье»)[178], они не разделены по этим двум категориям и скорее всего совмещали в себе обе функции.

И, конечно же, у нас нет оснований видеть во всяком княжье исключительно членов семейства Рюриковичей. Если исходить из свидетельств русской летописи — а других источников о семействе первых киевских князей северного происхождения у нас нет, — то говорить о Рюриковичах во множественном числе до конца ІХ — первой половины Х века вообще не приходится. Рюриковичем был Игорь. К этому роду, возможно (но не обязательно), принадлежал Олег, укорявший Аскольда и Дира в их некняжеском происхождении и рекомендовавший таковым себя («но азъ есмь роду княжа»)[179]. Но это и все Рюриковичи, которые утвердились в Киеве. Большая кровнородственная семья из них явно не получается, даже в широком смысле слова.

Против расширительного понимания киевского семейства Рюриковичей конца ІХ — первой половины Х века как многочисленного кровнородственного коллектива свидетельствует и тот факт, что ни один из предполагаемых его представителей не заменил собой кого-либо из племенных князей. Первыми Рюриковичами, посаженными на земельные столы, были сыновья Святослава[180].

Не убежден, что нам стоит слишком концентрировать свое внимание на виртуальном, когда имеем столько реальных свидетельств о характере и структуре восточнославянской власти накануне и в первые десятилетия утверждения на Руси варяжских князей. Наглядное представление об этом дает пространный летописный рассказ о взаимоотношениях князя Игоря и княгини Ольги с древлянами.

Конфликт между Киевом и Искоростенем возник из-за неупорядоченных даннических отношений. Древляне требовали установления нормированной дани и сохранения автономии своей земли, а Киев стремился устранить местную администрацию и заменить ее киевской.