Украина — не Россия

Как удалось избежать кровопролития и силового решения потом, когда крымский кризис докипел до такой точки, как избрание президента, объявившего своей целью выход Крыма из Украины? Самый острый момент пришелся как раз на начало моего первого президентского срока. Сразу скажу: я не только предполагаю, но и точно знаю, какую роль в этом сыграли российские «красно-коричневые», да это знают и обычные люди, поскольку эти силы действовали, в основном, открыто, разве что деньги на подрывную работу направляли тайно. Причем, целью было именно физическое, вооруженное столкновение в Крыму, драка, участников которой разнимала бы потом Россия, вернее, Россия-2. Россия-1 — это демократическая Россия, Россия-2 — это Россия Макашовых-Жириновских. Они и тогда говорили об этом достаточно прозрачно, а сегодня — не только прозрачно, но и научным языком: о создании на пространстве бывшего Советского Союза конфликтов для последующего их разрешения российскими посредническими усилиями, каковые усилия приводят к закреплению посредника в той или иной форме на территории, где восстановлен мир. Примерно так.

В Крым стали возвращаться крымские татары — сосланный Сталиным народ. Это не понравилось многим жителям полуострова, они без раздумий выражали свое недовольство, татары отвечали им тем же, местная власть не могла достаточно решительно урезонить и тех, и других. К этому добавилось напряжение, связанное с новым статусом Украины. До сих пор население Крыма, в общем, не чувствовало, что оно живет в Украине, не придавало этому значения, теперь же людям вдруг пришлось убедиться, что принадлежность Крыма Украине — не формальность, что они оказались в отдельном государстве, которое воспринимает себя всерьез и намерено добиваться того же от всех внутри страны и за ее пределами. Для многих это оказалось неприятной неожиданностью. 30 января президентом Крыма становится Юрий Мешков. Он переводит часы на московское время, про банковские новации я уже говорил, к лету появляются военизированные отряды «крымского казачества», борьба между исполнительной и законодательной властями Крыма все ожесточается, в сентябре кризис обострился до предела.

Что делает Киев? Это вопрос и о том, что делаю я, новый президент страны. Мы не вмешиваемся в противостояние крымских властей. Действительно не вмешиваемся! Это была моя принципиальная линия. Меня как бы несла волна только что прошедших президентских выборов, на которых я победил с трудом, а это только подчеркивало, что борьба была в общем и целом благородная. Мне хотелось, чтобы так все делалось и впредь. Я собрал «силовиков» и поставил перед ними задачу (и не скрывая этой задачи, а наоборот, оглашая ее на всех перекрестках!): не вмешиваться в политику на полуострове, думать только об одном — как не допустить кровопролития. Было выпущено совместное заявление Генеральной прокуратуры, МВД, госбезопасности, в котором это было подчеркнуто. Все называлось своими именами. В политику не вмешиваемся, но безобразий не допустим! Стоит ли говорить, что для определенной части личного состава госбезопасности это была не совсем привычная установка, но отнюдь не огорчительная, насколько я мог понять. Люди в погонах все-таки инстинктивно не любят, когда их используют не по назначению. Для уважающего себя офицера госбезопасности нет ничего желаннее, как работать на обеспечение именно государственной безопасности, а не безопасности какой-то политической силы, пусть она сегодня и у власти. Я понимал это, когда повторял им и повторял, что их дело одно-единственное: не допустить кровопролития.

А по другой линии — никакой двусмысленности. Верховный Совет потребовал к 1 ноября привести крымское законодательство в соответствие с конституцией и законами Украины.

Это требование не было выполнено, более того, крымский парламент заявил, что устранить противоречия в конституциях Крыма и Украины невозможно, и в связи с этим выступил с дерзким предложением «начать переговоры о заключении широкомасштабного договора между Крымом и Украиной». После бурных дискуссий Киев дал ответ, который все наблюдатели сочли самым мягким. Мягкость его заключалась в том, что мы не ввели чрезвычайное положение на полуострове, не изолировали главных бунтовщиков, не закрыли ни одного учреждения, но при этом отменили все крымские правовые акты, противоречащие украинской конституции, и — самое интересное и практичное — объявили о прекращении финансирования тех учреждений Крыма, которые будут действовать в соответствии с отмененными актами.