Украина скаче. Том I

Где-то наедине с самим собой, он понимал, что здесь все не то, все не так. Дошло до того, что он стал пугаться своих мыслей и загнал их глубоко вовнутрь, дабы не подвести самого себя, не поставить семью в катастрофическое положение.

Нельзя отказать Шустеру в мастерстве: он очень медленно и тактично поливал грязью свою бывшую страну, в которой долгие годы господствовал в эфире. Сначала надо было смотреть через увеличительное стекло, чтобы это понять. Однако, когда в Киеве была свергнута законная власть и государственный руль очутился в руках хунты, когда стали называть черное белым и наоборот, Шустер не колеблясь изменил своему журналистскому долгу. Как и члены хунты, он начал вылизывать пятки швабам и американцам, поливать грязью людей, умирающих на полях сражений Малороссии, когда-то подаренной Лениным Украине. Шустер стал неподражаемым предателем правды и объективности.

Каждую пятницу вечером у него в студии собирались зомбированные хорьки высокого полета, которые называли лучших сынов Юго – Востока сепаратистами, бандитами, террористами. Женщины и дети, которые варили дома галушки и несли своим сыновьям на передовую, тоже террористы и сепаратисты. Их прислали из Москвы, Потин их выращивал у себя на даче, вооружал и отправлял на Донбасс. А жители Луганска и Донбасса льют слезы по бандеровцам из Правого сектора.

После вступительного слова Шустера, к микрофону, опираясь на палку, ковыляет знаменитая на весь мир лиса Юлия Капительман. На самом деле ей эта палка не нужна, она просто пускает пыль в глаза зрителям. Это ее конек, ее тактика. Эта тактика всегда приносила желаемые плоды. Юлю любили за ложь, за улыбку, за веночек вокруг головы, за бесконечные обещания, которые никогда не реализовывались. Юля недавно вернулась из Германии, куда ездила якобы для лечения спины, но спина у нее никогда не болела, за исключением одного сбоя в молодости, когда в Крыму легла под бурного кавказца и слишком высоко задрала ножки, почти до ушей. Но это было так давно, а то, что было давно, это неправда.

А недавно в Германии, в клиниках Берлина, где ей десять раз меняли прическу, убрали морщины и новое личико окончательно приводили в порядок. Так ей лечили спину. Юля получилась, как в прошлые годы. Только походка изменилась… на походку пожилой и злобной женщины.

Теперь, в студии Шустера, она подошла к микрофону, опираясь на палку, окинула всех мудрым взглядом и произнесла:

– Слава Украине!

– Слава Украине! – повторил Тянивяму и все участники передачи вместе с Савиком Шустером.

Юля еще раз обвела аудиторию знакомым медленным взглядом, сопровождая этот взгляд знакомой улыбкой и, немного помолчав, стала изрекать мудрые мысли.

– У меня есть армия. Я содержу эту армию на свои скромные личные сбережения, трачу по миллиону гривен в день. Это скромная, хоть и немалая сумма. Я эту армию планирую отправить в Донецкую и Луганскую области, смести там всех русских террористов, засланных к нам, отправить их дальше на Москву. Кто такие террористы и сепаратисты? Это все, кто там проживает, это те, кто посмел, вы вдумайтесь в это слово – посмел возразить воле нашего президента Трупа, моего Саши Трупчинова, который послал армию на Донбасс для защиты украинской мовы. Видите ли, эти русские хотят балакать на русской мове, на языке мата и попсы. Как они смеют выражать крамольные мысли?

– Это сделаю я, – произнес с места первый заместитель Яруша Березко по кличке Пузырь. – Мы двинем дальше на Москву. По Красной площади бум шагать.

– Москвы уже не будет, один пепел останется от Москвы, – патетически воскликнула, недавно покинувшая тюремный профилакторий, молодая бабушка Юля. – У меня много знакомых лидеров в Европе, с которыми, я вынуждена признать, у меня были внеслужебные отношения, я тогда была моложе и…и…и любвеобильнее. Так вот, у них есть напалм, они этим напалмом как зафигачат по Красной площади, один пепел останется. Но это не главное. Москва это ерунда. Я много раз была в Москве. Ничего особенного. Киев куда лучше Москвы. Киев – город мира, а Москва – провинция. Главное, мои дорогие, это выборы. Я человек честный и откровенный и заявляю…, пусть слышат все, в том числе и Мадлен Олбрайт, великая женщина Америки, и Нудельман Виктория, оказавшая неоценимую услугу нашей победной революции. Так вот, дорогие мои, я заявляю во всеуслышание: если меня в этот раз не изберут президентом, я организую второй Майдан. Я хочу обогнать основного соперника Вальцманенко на президентских выборах. Я ему предлагала принять участие в теледебатах, но он струсил, подлец, и не пришел на эти теледебаты со мной, великой Юлией. Так вот, я хочу тебе сказать: Петя, уступи, лучше будет, не уступишь, хуже будет. Начнешь убегать, обувь потеряешь, придется босым, ноги в крови, колени в крови, глаза чуть выпученные, свидетельствующие о национальной принадлежности, покраснеют от слез, но уже никто тебе не поможет, если ты свою лучшую подругу от себя оттолкнул.