Украина в огне

Все это – цветочки. Главное – глаза! Сколько злобы и ненависти во взглядах тех, мимо кого, под конвоем завывающей синей мигалки, пробирается наша колонна. Блядь, надо было еще пяток броников взять – три на заднюю сидушку и пару – на передние двери! Сейчас любой полудурок шмальнет с психу, и – поминай как звали всех троих, в этой жестяночке. И ведь правы будут! Без дураков – имеют полное моральное обоснование… Сколько дней они тут днюют и ночуют, едят всухомятку, оправляются по обочинам – прямо под автомобили и, что самое страшное – трясутся каждую ночь?! И не зря ведь боятся! Есть – отчего… При этом – все время по некоему вслух не заявленному порядку мимо проезжают важные рожи, вот в таких вот гробах, в каком сейчас, к примеру, Дёмыч восседает. Да в придачу с сопливым пятаком Бурлика ровно на половину немалого окна. Стоят мужики с «калашниковыми» на плечах и думают себе думки: «Я больного ребенка вторую неделю вывезти не могу, а эти пидары – собаку с кондиционером на переднем диване везут, твари! Вот именно из-за такого внедорожного и внеочередного распальцованного блатняка стоит вся очередь. Эх, покромсать бы скотов…» а жить, между прочим, хотят абсолютно все и совершенно вне зависимости от былой крутизны – по жизни и заслуг перед молодой Республикой – по обстоятельствам. Когда же за спиной глаза собственных детишек, жены и стариков – волей-неволей пальчик на предохранитель вниз давит. И похер закон, солидарность и уважение к чужим правам. Джунгли диктуют свои законы. Хочешь своих живьем вывезти – тупо следуй, а не абстрактно умничай.

Коробочке моей – отдельно, в резину на четырнадцать – поклониться. Все эти километры шла за внедорожниками по обочинам, гребла поддоном картера по буграм и ямам, хрустела всесезонкой по щебню, кирпичам и битому стеклу и, наперекор всему – доволокла, не закашлявшись.

На въезде в Изварино встали окончательно. Половина дороги перекрыта БРДМом наших погранцов. Дёма с ментами поехали разбираться да застряли напрочь. Это очень, очень плохо. Мы посчитали: на документальное оформление всей нашей толпы уйдет, даже с учетом присутствия высокопоставленных встречающих с той стороны, от полутора до двух часов. В девятнадцать ноль-ноль россияне опустят шлагбаум и выкатят две БМП. До семи утра пройти сможет, минимум, правительственная делегация и то – по предварительной договоренности. Ночевать вместе с остальным народом в наши планы не входит. Ночью здесь такие вещи творятся, что знакомить своих девок с этой стороной реальности я не собираюсь даже в виде газетного сообщения.

Наши вернулись без пяти три. Демьяненко деловито и чуть жестче обычного объявил:

– Сейчас этот БРДМ подвинется, мы проходим пятьдесят метров до вон той полянки за встречной полосой и становимся табором между бело-голубым автобусом и кунгом военных… – Все молча ждали главного. – Мы ночуем. Возвращаться опасней – с утра дорогу заторят, точно не успеем. Наше окно завтра в восемь тридцать. Если ничего не изменится и кто-то, как и мы, не влезет без очереди. Но надеюсь… – он выразительно посмотрел на Поскребу, который, в свою очередь, стал тут же терзать свой мобильник, – этого уже не случится!