Украинские народные сказки

Вынесли они детей, сами вышли… Посмотрел мужик на хату — жалко ему своего добра!.. А человека еще жальче! Взял да и подпалил. Так она пламенем враз и взялась — куда и делась. А вместо нее другая хата явилась, такая красивая да богатая.

А дед стоит да только улыбается.

— Вижу, — говорит, — сын, что из вас троих только ты с правдой не разминулся. Живи ж себе счастливо.

Тут и узнал мужик сразу своего отца. Кинулся к нему, а его уже и нету.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Про глупость ⠀⠀ ⠀⠀

ыла у одного хозяина глупая жена. Вот послал он ее раз на базар в город. Она взяла гусей и понесла их продавать. Пришла она на базар, но не знала, по скольку за гусей платят. Остановила она какого-то крестьянина и говорит:

— Постойте-ка вы здесь да присмотрите за моими гусями, а я пойду узнаю, сколько за гусей платят. Но, — говорит, — чтобы я вас узнала, когда вернусь, нате вам мой кожух, держите его!

Дала она ему кожух, оставила гусей, да и пошла. Вернулась назад, а того крестьянина уже нету, ушел с гусями и с кожухом. Пришла она домой и рассказала о том мужу. А муж разъярился, да и говорит:

— Раз ты такая глупая, то уйду я от тебя куда глаза глядят. Если найду где еще такую глупую, как ты, то вернусь к тебе, а нет, то прощай!

Собрался и пошел. Приходит в одно село, смотрит — какая-то женщина за курицей гоняется и так курицу бьет. Он ее и спрашивает:

— Что это ты, хозяйка, делаешь?

А она в ответ:

— Да вот цыплята у курицы, а она им не хочет дать пососать!

— А что ты мне дашь, — говорит, — коли я тебя научу, как цыплят кормить?

— Дам тебе пятьдесят рынских^[39]!

Говорит он тогда:

— Дай-ка мне сюда муку!

Принесла она ему муку; он замесил тесто и покрошил курице на землю, а курица что ни схватит кусок, то зовет цыплят — кормит их. Успокоилась тогда женщина, дала ему денег, и пошел он себе дальше.

Идет он, идет по селу, смотрит, а там баба приставила лестницу к крыше, и тащит корову по лестнице на крышу, и бьет ее. Вот он и спрашивает:

— А что это вы, хозяйка, делаете?

— Да вот, — говорит, — выросла на крыше трава такая хорошая, я и гоню корову пастись, вот не хочет шельма лезть!

Он ей и говорит:

— Что вы мне дадите, если я вас научу?

— Дам, что хотите, только научите!

Взял он тогда серп, взобрался на крышу и скосил траву, дал корове, та и съела. Дала ему женщина пятьдесят рынских, он и пошел.

Идет он по селу дальше. А там на краю села бегает женщина по двору с решетом и все им в сторону дверей размахивает.

— А что это вы, хозяйка, делаете?

— Да вот, — говорит, — хочу загнать солнце в хату, а то темно, да никак не могу!

— Что вы мне дадите за это, хозяйка? Я его вам враз загоню.

— Дам, — говорит, — сто рынских.

Взял он тогда топор и пилу, прорубил в стене дыру, вставил раму, и засветило солнце в хату. Взял он у бабы сто рынских и пошел домой — к жене своей. Пришел и говорит:

— Есть еще на свете такие глупые бабы, как ты, да и поглупей, пожалуй, тебя!

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Языкатая Хвеська ⠀⠀ ⠀⠀

ету хуже того человека, который не умеет язык за зубами держать. А самая большая беда с бабами. Только что услышит — и раззвонила уже по всему селу.

— Ой, кумушка родненькая, что я слыхала! Да только смотрите, никому не сказывайте, ведь это такое, что никому и знать-то об этом нельзя, я это вам только.

И начала. А кума услыхала и другой куме, а та третьей, а третья пятой-десятой, и вот все уже о том знают, чего никому и знать-то не следует.

Вот жили себе муж да жена. Петро и Хвеська. И хороша бы была Хвеська, всем хороша, да только на язык скорая. Что ни скажет ей муж, все своим длинным языком расплещет. Ну, хоть ничего ей и не говори. Уж муж и просил ее, и уговаривал, и сердился — ничего не помогает.

Вот поехал раз Петро пахать, да и выкопал деньги, клад. А было это еще во времена панщины. И думает он: «Как дознается эконом, то отнимет. А дознается обязательно, от Хвеськи-то не спрячешься, она по всему селу разнесет. Что делать?» Думал-думал бедняга, вот и надумал. «Надо, говорит, отучить ее от этой поганой привычки. Да и денежки чтобы не пропали».

Вот взял он эти деньги, привез их домой. Спрятал, а жинке ничего и не говорит. На другой день Петро поехал на базар, накупил там чуть не целый мешок бубликов и битого зайца; возвращаясь с базара, завернул к речке и вытащил из вентеря да из верши рыбу, а зайца в вершу сунул. Отнес рыбу в лес и разбросал под кустами, а бублики все на груше развесил, которая на опушке леса стояла. Затем возвращается домой, пообедал с женой и говорит ей:

— Пойдем-ка, жена, в лес да поищем, не найдется ли там какой рыбы, вот и соберем.

А Хвеська ему:

— Ты что, муженек, одурел, что ли? Разве ж в лесу рыба водится?

— А вот и водится, — говорит Петро. — Мне что-то сдается, что в лесу нынче рыбный дух, вот мы и соберем рыбу. Уж пойдем.

Не верит Хвеська, а все же пошла. Приходит в лес, а там то под тем, то под тем кустом рыба лежит. Петро и говорит тогда:

— Ну что, Хвеська? Не говорил ли я тебе?

— Вот диво! — говорит она. — Сколько на свете живу, а такого дива отродясь не видывала!