Украинские рассказы

Мишке всегда был везунчиком, хотя со временем он стал понимать, что в большинстве своем благодарить надо не случай, а мать. Он был единственным ребенком, больше у неё никого не было.

Первый раз ему повезло, когда призвали, он отправился не в тьму-таракань, как большинство его ровесников, а в подмосковную, гвардейскую, краснознаменную, образцово-показательную дивизию. И не рядовым призывником, а водителем комбата. А должность эта престижней даже повара или хлебореза, считай никаких нарядов, бесконечных построений и прочей никому не нужной армейской чепухи. Да и мать Мишка мог видеть, ни как все, два раза в месяц во время увольнительных, а считай каждую неделю. Правда, пришлось подписать временный контракт, поскольку водителем комбата срочник быть не мог, но в тот момент это казалось неважным.

А все классуха его бывшая, Галина Андреевна, постаралась. Был он, считай её любимым учеником, да и без матери, которая была с ней в приятельских отношениях, не обошлось. Вроде муж у Галины Андреевны был большая шишка в армейских кругах, может даже генерал. Хотя и Михаил не промах, с 16 лет сидел за рулем, оставшегося от деда Опеля 90-х годов выпуска. Да и не только за рулем, за 2 года немец не единожды был разобран и собран заново. Не факт, что автомобилю это пошло на пользу, но в армии эти навыки пригодились.

Вот и сейчас, Мишке повезло в главном – он остался жив. За несколько километров до городка его остановили смутно видимые в сумерках раннего утра фигуры с оружием в руках. Он привычно просунул в полуоткрытое ручным стеклоподъемником окно УАЗикавоенный билет и командировочное предписание, но вместо привычного: «Проезжайте», услышал: «Выходи, хлопчик. Приехал» и только потом разглядел на рукавах военных желтые повязки.

Вот так Михаил и оказался в камере еще с 10 пленными. Хотя какой камере – это был обычный класс на первом этаже средней школы с зарешеченными окнами, лишь вместо парт были раскладушки. Здание было типовой постройки, каких хватало и в России – трехэтажное с большим окруженным стенами двором внутри, где как оказалось, можно было выгуливать не только детей, но и заключенных. Бить не били, хотя по глазам конвоиров, в большинстве своем, таких же, как Мишка 18-20 летних парней было видно – хотят. Кормили сытно, но чем и когда повезет. Обычно 2 раза в день, но как-то дали еду лишь к вечеру. Мишка не обижался. Говорят, в первую неделю всех пленных допрашивали и заставляли каяться перед камерами Сейчас такого не было, журналистов на всех не хватало.

Где они находились, Мишка не знал, да и из названий украинских городов он знал только Киев и Одессу. Школу, где они находились, не бомбили, и единственной, по-настоящему серьезной проблемой, была скука. Из развлечений была лишь ежедневная часовая прогулка во внутреннем дворике, но конвоиры филонили, и прогулка редко длилась больше 40 минут. Обитатели класса многое бы отдали за колоду карт, но не было ничего и единственным развлечением было обсуждение, что сейчас происходит на воле. Все верили, что война скоро закончится, расходились лишь во мнениях, кто победит. Хотя большинству это было не важно, главное, что заключение бы закончилось или хоть что-то бы изменилось.

Поэтому когда приехала сухонькая седая дама с уставшими глазами, представившаяся как Мария Александровна, и предложила поработать волонтерами, он согласился. Желающих оказалось всего трое, остальные то ли испугались подвоха, то ли надеялись на скорое освобождение.

Везли их на многое повидавшей в своей жизни газели-маршрутке. По пути несколько раз останавливали, проверяли документа, на Михаила и его собратьев по плену смотрели кто с ненавистью, кто с любопытством, но вопросов не задавали. За сопровождающего, и по совместительству водителя, был пожилой украинец в выцветшей камуфляжной одежде, но без оружия. На полпути немного знакомый ему сослуживец, здоровенный сержант Володька Белов, не выдержал и спросил водителя: «Дедуля, а ты не боишься, что сбежим, нас трое, а ты один, да и оружия у тебя нет?»

«Да, пожалуйста, тикайте на здоровье. Мне ещё и лучше. Тут что наших, что ваших патрулей хоть отбавляй. А они вначале стреляют, а потом бумаги спрашивают. А у вас из документов только морды небритые, прям вылитые диверсанты. Шлепнут вас, туда вам дармоедам и дорога» – не оборачиваясь, ответил водитель и закурил очередную сигарету.

До города ехали больше трех часов, хотя, как оказалось, держали их всего в 30 километрах к западу от Киева. Вначале пропускали встречную колонну автобусов со знаком «дети», потом ждали, пока разберут завалы после недавней бомбежки, и до места назначения добрались только к вечеру. По прихоти судьбы разместили их на окраине Киева в такой же школе, из которой они уехали. Все здание было отдано под волонтерские нужды: в одних классах были навалены консервы, лекарства и теплые вещи, в других временно размещали напуганных людей, оставшихся без жилья.