Украинский философ Григорий Саввичъ Сковорода

имъ текстомъ: „блаженъ мужъ иже въ премудрости умретъ и иже вь разумѣ своемъ поучается святынѣ, размышляя пути ея въ сердцѣ своемъ и въ сокровенныхъ своихъ уразумится" (2-е отд. стр. 46). Философствовать, говорить онъ, нужно во Христѣ т. е. Духѣ, а не въ стихіяхъ. Апостолъ Павелъ „сіе мудрованіе (на плоти) мертвыхъ сердецъ называетъ пустою философіею; которая бражничаетъ по стихійной бурдѣ и препятствуетъ философствовать по Христѣ, котораго Богъ послалъ въ качествѣ Духа въ сердца наши. Такое плотское мудрованіе мѣшаетъ нашему восхожденію въ высшій первородный міръ и обращаетъ глаза наши долу (2-е отд. стр, 56). Ту же мысль онъ разъ-ясняетъ въ письмѣ къ Тевяшову, которое служить предbсловіемъ къ его „Израильскому змію". Здѣсь онъ доказываетъ, что такимъ любомудріемъ должно заниматься и дворянство, какъ единственное въ то время сословіе (за исключеніемъ, конечно, духовенства), державшее въ своихъ рукахъ дѣло образованія народа. Но будучи религіознымъ мыслителемъ, Сковорода оставался и истиннымъ философомъ, ибо ставилъ цѣлью человѣческой жизни разьясненіе истины. „Изъясняетъ, говорить онъ, боговидецъ Платонъ: нѣтъ сладчае истины. А намъ можно сказать, что въ одной истинѣ живетъ истинная сладость и что одна она животворить владѣющее тѣломъ сердце наше. Пиѳагоръ, раскусивъ емблематъ треугольника и узрѣвъ въ немъ истину, съ веселіемъ вопіетъ: обрѣтохъ! обрѣтохъ! Видно, что жизнь живетъ тогда, когда мысль наша, любя истину, любить выслѣдывать тропинки ея и, встрѣтивъ око ея, торжествуетъ и веселится симъ незахо-димымъ свѣтомъ. Сей свѣтъ услаждаетъ и старость Соломонову; а онъ и состарѣваясь каждый день нѣчто вкушаетъ отъ ядомыхъ всѣми, но не истощаемыхъ сладостей, согрѣвающихъ и питающихъ сердечныя мысли, какъ весеннее солнце каждую тварь. И какъ правильная циркуляція крови въ звѣряхъ, а въ травахъ соковъ раждаетъ благосостояніе тѣлу ихъ, такъ истинный мысли озаряютъ благодушіемъ сердце. И не дивно, что нѣкіихъ избранныхъ человѣковъ монументы и записки сею надписью оглавлены: житіе и жизнь имярекъ. Житіе значить—родиться, кормиться, расти и умаляться; а жизнь есть плодопри

4

нощеніе, прозябшее отъ зерна истины, царствовавшее въ сердцѣ ихъ" (2-е отд., стр. 252).

Но говоря о религіозномъ характерѣ міросоверцанія Г. С. Сковороды, слѣдуетъ ближайшимъ образомъ опредѣлить его основную, коренную черту. И такую черту отыскать не трудно: она проходитъ красною нитью чрезъ всѣ сочиненія Сковороды, составляетъ исходный пунктъ его воззрѣній. Во всѣхъ своихъ сочиненіяхъ Сковорода проводилъ идею о двухь началахъ—матеріи и формѣ, иначе тлѣнномъ и вѣчномъ, плоти и Бот и о ъосподствѣ второго (невидимою, нематеріальнаго) надъ первымъ (осязаемымъ, временнымъ); только второе должно быть признано субстанцией, первое же является ея постояннымъ аттрибутомъ. „Весь міръ состоять, говорить Сковорода, изъ двухъ натуръ— одна видимая, другая невидимая. Видимая натура—тварь (въ другихъ мѣстахъ онъ даетъ ей множество другихъ аналогич-ныхъ названій), а невидимая—Богъ (котораго онъ также иначе называетъ Духъ, истина, умъ и т. п.) Сія невидимая натура или Богъ всю тварь проницаетъ и содержитъ; вездѣ всегда былъ, есть и будетъ; вездѣ и во всемъ онъ—основаніе, голова; вся же тварь является только тѣнью, пятою, ризою его; ей вѣчность не свойственна: она постоянно измѣняется; это и есть смерть; возставать противъ нея, стоять за тлѣнное—значить идти противъ Бога, обижать его. Жизнь, разсуждалъ онъ, подобна вѣнцу: начало и конецъ ея заключаются въ одной и той же точкѣ. Колосъ. родится изъ верна и снова превращается въ зерно, духъ исходить отъ духа и снова идетъ къ нему. Каждому существу назначено его поприще, чтобы оно могло явить, по образу Вѣчнаго, свои силы, т. е. изліяніе невидимаго во временной видимости, и за тѣмъ снова вступить въ свое начало, т. е. свое ничто. Первый и послѣдній край одно и то же— Богъ. Вся природа Его риза, орудіе: все обветшаетъ, измѣ-нится; одинъ Онъ пребываетъ во вѣки неизмѣннымъ (1-е отд. стр. 19—20).

Но существуетъ все таки огромная разница между всею остальною тварью и человѣкомъ: этого послѣдняго отличаетъ свободная воля. „Всѣ твари суть грубые служебные органы

5

свойстdъ сихъ верховнаго существа: одинъ человѣкъ есть благороднѣйшее орудіе Его, имѣющее преимущество свободы и полную волю избранія, а потому и цѣну, и отчетъ за употребленіе права сего въ себѣ держащее". На этомъ основано понятие милосердія: на этомъ держатся всѣ союзы государственные, общественные, семейные и т. п. Такъ излагаетъ взглядъ Сковороды на этотъ предметъ Ковалинскій (1-е отд., стр. 23).