Украинский нацизм. Исторические истоки

Власти блокировались в осуществлении репрессивных действий позиционированием Евромайдана в качестве мирного массового движения украинского народа за европейскую интеграцию. В создании этого идеологического прикрытия и состояла миссия либерально-демократического крыла оппозиции. Наступательные же действия вели радикалы, организуемые вокруг идеологии украинского национализма в его радикально фашистской интерпретации. Фашисты, по-видимому, составляли меньшинство оппозиции, но являлись ее харизматическим ядром и штурмовой силой (рис 48).

Различные националистические группировки были объединены на Майдане в так называемый «Правый сектор»[427]. В него, в частности, вошли: «Тризуб имени Степана Бандеры»[428], «Патриот Украины» («Социал-национальная ассамблея»), УНА-УНСО[429], «Белый молот»[430], «Карпатская Сечь»[431], Всеукраинская политическая партия «Братство»[432] и др.[433] Христианская символика соседствовала с неоязыческой.

Рис. 48. Опыт «Евромайдана»: альянс либералов с националистами(«Правый сектор», «Тризуб имени Степана Бандеры», «Патриот Украины» («Социал-националъная ассамблея»), УНА-УНСО, «Белый молот», «Карпатская Сечь», Всеукраинская политическая партия «Братство» — экстремистские и запрещенные в РФ организации

Значительную роль играли, как и в событиях «арабской весны», организации футбольных фанатов. Инициирующим автором их выступлений стала организация болельщиков «Динамо» (Киев)[434].

Благодаря наличию «Правого сектора»[435], оппозиции удавалось не только сдерживать давление со стороны сил МВД, но и осуществлять захват государственных и общественных зданий, других инфраструктур. Сопротивление приобретало вооруженный характер, при том что приказа на применение оружия правительственные силы не получили. Огнестрельное оружие против сотрудников милиции применялось в ходе Майдана многократно. «Правый сектор»[436] прямо призывал к вооруженному сопротивлению[437].

Применение тактики провокаций приобретает на Майдане регулярный характер. Отражением ее явился феномен «киевских снайперов», ведущих отстрел как сотрудников «Беркута», так и манифестантов. В убийствах мирных манифестантов был, естественно, обвинен режим В.Ф. Януковича[438].

В прежних «цветных революциях» Запад, поддерживая их закулисно, внешне оставался как бы над схваткой. Во время Евромайдана поддержка со стороны Запада революционных сил впервые имела публичный характер. На Майдан прибывали один за другим официальные лица, представлявшие западный политический истеблишмент. Еще в начале декабря 2013 года Площадь Независимости посетил глава МИД Германии Гидо Вестервелле, встретив-шийся там с Кличко и Яценюком. В дальнейшем Кличко и Яценюк встречались с государственным секретарем США Джоном Керри и рядом западноевропейских руководителей[439]. «Так как церковные колокола звонят сегодня ночью на окутанных дымом улицах Киева, так и США стоят вместе с украинским народом», — напишет американский госсекретарь в специальном обращении. «Разгон Майдана», предупреждал он украинскую власть, был бы «неприемлемым» решением. О решительной поддержке Евромайдана заявляли официальные лица США, Германии, Польши, Швеции, Литвы. Европарламент посоветовал украинским властям провести досрочные выборы[440].

Антироссийская (ранее антисоветская) риторика присутствовала и ранее в «цветных революциях». Однако от ее использования на уровне лидеров революции и политического истеблишмента западные государства в целом воздерживались. Во время Евромайдана это ограничение было фактически снято. Более того, риторика революции оказалась не только антироссийской и антипутин-ской, но и россиефобской. То, что революция направлена не столько против режима Януковича, сколько против России, не скрывали и на Западе. Приведем только один пример. Британское издание Daily Mail в самый разгар событий на Майдане предупреждало: «Бывший сотрудник КГБ Владимир Путин заставил замолчать СМИ в собственной стране и превратил политические институты в пустотелые раковины. Теперь он хочет большего. Страны бывшей империи должны поступать так, как хочет Россия… Одна из главных опасностей заключается в том, что в случае успеха в разгоне протестов украинские вооруженные силы могут быть интегрированы в возрождающуюся российскую армию. В этом случае Кремль сможет расположить свои наступательные вооружения в непосредственной близости от Центральной Европы и важных торговых развязок, таких как пролив Босфор»[441].