Украинский синдром

Украинские власти, начиная с 1992 года, делали все возможное для искоренения ИНОГО из жизни простого народа. Когда избиралась национальная идея, и властями делались попытки соединить все свое разрозненное население под эгидой украинской нации, в итоге получались страшные искажения, перегибы, нестыковки. Создавалось некое подобие монолита, все должны быть украинцами, говорить только на украинском языке, иметь определенные взгляды и понимание. Это отразилось и во внешней политике, и в образовательных программах, и в СМИ, и в языковой политике. ИНОЕ всячески убирали с глаз общественности, выставляя новые, чуждые направления, воспитывая по-новому народ, пороча традиционные связи и ориентиры. На этом суррогате выросли целые поколения. А старшие были вынуждены смириться с навязанной политикой, чтобы выжить.

Все очень просто. Для того чтоб изменить народ, нужно время, информационный пресс с мощным навязыванием новых идеалов и экономическая кабала. Когда человека подсаживают на кредитную иглу, он становится намного послушнее, чем тот, кто свободен. Навязать человеку новый образ жизни без экономических и идеологических составляющих невозможно. Политика и рубль могут сделать многое в процессе изменения сознания человека. Сначала его духовно развращают, превращают в похотливое животное, предоставляя легкий доступ к благам через жертву своей свободой и независимостью. А потом идеологически обрабатывают. Получается продукт, готовый к употреблению, для создания всяческих Майданов и цветных революций.

Для лучшего понимания того, что же собой представляла Украинская повстанческая освободительная армия изнутри, и какая у нее была власть и влияние на местное население, хочется привести свидетельство очевидца тех далеких событий, участвовавшего в борьбе против бандеровщины.

«Призывом в УПА руководили коменданты мобилизационных отделов, в случае больших потерь в УПА по системе связных станичным передавались требования на мобилизацию нужного количества людей, за уклонение от призыва – расстрел.

Особое внимание надо уделить «сотне отважных юношей» и такой же «сотне девушек» при отделе особого назначения. Это была настоящая кузница кадров ОУН-УПА. Вся молодежь делилась на три возрастных группы, 10–12 лет, 13–15 лет и 16–18 лет. У всех этих половозрастных групп были свои задачи, действия и спрос. Самые младшие использовались как наблюдатели, разведчики и связные, более старшие – как диверсанты.

Например, в сотне отважных юношей при отделе особого назначения начинал свою «трудовую деятельность» в качестве разведчика будущий президент Украины Леонид Кравчук.

О том, насколько это была серьезная организация, можно судить по тому, как они вели наблюдение за танковым резервом 1-го Украинского фронта, стоящего в Тучинском лесу в 1944 году с последующим наведением на него немецкой авиации. Не любили мы этих юношей, бывало, окружим банду, убившую наших товарищей, а они бросают оружие, поднимают руки и кричат, что они дети.

А «сотня отважных девушек» при этом же отделе, – так это самые настоящие садистки, мы их и в плен не брали, расстреливали на месте. Они на наших пленных солдатах отрабатывали практические занятия по наложению шин на сломанные конечности, ломая им руки и ноги, или разрезали их для изучения полевой хирургии и способов сшивания ран. Свои хорошо оборудованные районные госпитали на 100 тяжело раненых они держали в труднодоступной лесной местности.