Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

Тогда центральноевропейские государства обратились непосредственно к руководству новых национально-государственных и территориально-административных образований на территории России, в том числе и УНР, с предложением направить своих представителей для участия в Брестской конференции. Центральная Рада и Генеральный секретариат, к тому времени неоднократно заявлявшие о намерении осуществлять международные отношения самостоятельно, а не через посредничество Советской России (якобы сигнализируя о готовности принять участие и в мирной конференции), положительно отреагировали на инициативы, исходившие из Бреста[540]. Однако окончательное решение далось нелегко. В частности осознавалось, что для полноценного участия в переговорах нужна не только формальная, но и юридическая государственная независимость. А непреодолимая инерция политического мышления, неистребимая вера в федералистические идеалы не давали возможности решиться на серьезный шаг. Теплилась надежда и на мир с большевиками, с СНК – ведь двусторонняя дипломатическая активность по преодолению украинско-российского конфликта не снижалась. Вместе с тем тревожило то, что центральноевропейские государства, хорошо понимавшие сложность ситуации, с первых же контактов начали оказывать давление на Киев с тем, чтобы он официально провозгласил независимость УНР. Сначала это вызвало сопротивление части украинских политиков. Так, на заседании Генерального секретариата 26 декабря 1917 г. А. Я. Шульгин, лишь тремя днями ранее возглавивший иностранное ведомство, говорил, что «независимость нам подсовывают немцы и потому ее не нужно провозглашать», предлагал «помириться с большевиками»[541]. А сторонникам немедленного провозглашения независимости генеральный секретарь отвечал: «Немцы признают независимость Украины, но за это выторгуют себе все экономические влияния. С немецкой стороны надвигается на нас большая опасность. Нужно опереться на все живые силы России – новые республики. Самостоятельность настроения масс не подымет и армии нам не создаст. А одновременно придется вести более сильную войну с Россией, в этой войне надо будет опереться на Германию, на ее военную силу, а в результате Украина будет оккупирована Германией…»[542] Опыт безжалостно подтвердит, насколько пророческими оказались те слова.

Итак, по крайней мере, часть лидеров Украинской революции, а среди них и Председатель Генерального секретариата – В. К. Винниченко (да и в определенной степени Председатель Центральной Рады М. Грушевский) реалистически видели перспективу. И если они делали ответственный выбор, то это вовсе не означает, что они были уверены в его правильности, но альтернативы не находили, или не могли ее реализовать.

Нетрудно было предвидеть, что возможностей для маневров на переговорах у делегации УНР будет немного. Да и соответствующих кандидатов в делегацию (в силу полнейшего отсутствия дипломатов хоть бы с каким-то профессиональным опытом, необходимым образованием) найти было невозможно. Поэтому на переговоры были отправлены преимущественно довольно молодые люди: В. А. Голубовичу (главе делегации) было 32 года, Н. Г. Левитскому – 37, Н. М. Любинскому – 26, М. М. Полозу (Полозову) – 27, А. А. Севрюку – 24 года. Неудивительно, что, несмотря на все их потенциальные личностные черты, к моменту Брестской конференции они объективно были мало подготовлены к прямому столкновению, жесткому противоборству с грандами европейской дипломатии.

С первого же дня участия посланцев УНР в Брестских переговорах возникли осложнения. Если Л. Д. Троцкий сразу же, 28 декабря 1917 г., заявил, что российское представительство «не видит никаких препятствий для участия украинской делегации» в мирных переговорах[543], то западные дипломаты начали дискуссию о статусе представителей Киева – является их делегация самостоятельной, или прибыла в составе советской[544]. Но когда Л. Д. Троцкий узнал, что помимо официальных заседаний проходят тайные контакты украинцев с немцами и австрийцами, он начал интенсивные консультации по прямому проводу с Петроградом о необходимости скорректировать им же официально заявленную позицию. Этого требовало и решение Народного секретариата советской Украины о направлении в Брест Е. Г. Медведева, В. П. Затонского и В. М. Шахрая, которые должны были представлять Украину на переговорах в составе единой российской делегации. А поскольку Л. Д. Троцкий, известный своей склонностью к интриганству, вел собственную игру, по сути игнорируя правительственные инструкции, В. И. Ленин и И. В. Сталин вызвали его в Петроград.

Заявление Л. Д. Троцкого о необходимости сделать паузу в работе конференции охотно поддержали представители других делегаций – у всех к тому времени накопилось немало вопросов для согласования с собственными правительствами.