Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

С занятой позиции М. С. Грушевский, Центральная Рада не сходили, несмотря ни на развернувшееся в Крыму достаточно активное украинское движение (создание политических партий, общественных организаций, прессы, проведение массовых акций)[619], ни на неприглядные действия Петрограда, противодействовавшего любым шагам украинского политикума, направленным на реализацию намеченной программы и отступавшему даже от собственных обещаний. Согласно обнародованной Временным правительством Временной инструкции Генеральному секретариату на Украине от 4 августа 1917 г., прерогативы автономной украинской власти ограничивались пятью губерниями Юго-Западного края. Что же касается других территорий с преобладанием украинского этнического элемента, Временное правительство определяло, что полномочия украинской исполнительной власти «могут быть распространяемы и на другие губернии или части их в случаях, если образованные в сих губерниях на основании постановления Временного правительства земские учреждения выскажутся за желательность такого распространения»[620].

Конечно, в условиях развертывания в России весьма непростых, во многом противоречивых процессов, еще большей сумятицы в их массовом восприятии, субъективных, нередко предвзятых толкованиях появлялись самые различные, вплоть до взаимоисключающих оценки происходящего конкурирующими политическими силами. Последние в стремлении сохранения влияния на свой традиционный актив, а также привлечения любой ценой новых сторонников часто прибегали к различного рода подтасовкам, искажениям в пропагандистских материалах реальных ситуаций, иными словами, вели не вполне корректную, честную политическую борьбу. Это обстоятельство должно обязательно учитываться исследователями, берущимися за реконструкцию исторических событий, преследующими цель публичного объективного, неконъюнктурного научного информирования относительно важнейших страниц столетнего опыта, получивших в результате действия определенных факторов обостренную актуальность, приобретших новое общественное звучание.

Так, лишь отчасти можно согласиться с утверждениями тех авторов, которые считают, что «одним из определяющих ситуацию и в то же время чрезвычайно болезненным для Крыма оказался вопрос о взаимоотношениях с Украиной»[621]. И дело не только в том, что тут ретроспективно, вопреки хорошо известным фактам, «сгущаются краски». Удивительно другое. Причина осложнений односторонне усматривается в курсе и поведении украинского политикума.

«Центральная рада, все более дистанцируясь от центра, – заявляется в солидной монографии, – проявляла в то же время и все большее желание втянуть в орбиту своей «самостийности» Крымский полуостров». Декларируя демократические и социалистические принципы, Рада «постоянно демонстрировала по отношению к Крыму аннексионистские замашки»[622].

Какие же аргументы приводятся в пользу выдвинутых обобщений и, даже более того – ретроспективных обвинений?

Из фактов приводится всего один, и тот в крайне тенденциозной интерпретации: «Рада между тем действовала с откровенной бесцеремонностью (тут и далее подчеркнуто мною. – В. С.). В июле губкомиссар Богданов получил телеграмму за подписью генерального секретаря по внутренним делам (!) В. К. Винниченко (кстати говоря – это был и глава Генерального секретариата. – В. С.) с приглашением (требованием?) прибыть на «предварительное краевое Совещание» 25-го числа. В Крыму это было расценено как вмешательство в его внутренние дела. Бюро Губернского комитета (Объединенного комитета общественных организаций. – В. С.) 14 июля, «обсудив вопрос и принимая во внимание, что Губернский Комиссар не получал от Временного Правительства никаких указаний на включение Таврической губ[ернии] в состав будущей Украины, что и по существу вопроса включение Таврической губернии, весьма пестрой по национальному составу, с меньшинством украинского населения, является нежелательным, что даже в северных уездах, где можно предполагать численное превосходство украинцев, вопрос этот не возникал или был решен отрицательно, постановило: представителей на краевое совещание от Таврической губернии не посылать»[623].

Тут, очевидно, следует обратить внимание, по крайней мере, на следующее.