Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

Все это и обеспечило успех идей авторов неоднократно упоминавшейся листовки в некоторых районах Украины. Еще во время работы Всеукраинского съезда Советов, листовку перепечатала херсонская газета «Солдат и Рабочий» (орган Совета рабочих и солдатских депутатов), стоявшая тогда на большевистских позициях, и со значительными сокращениями (если не сказать – в изложении) – «Донецкий пролетарий» (орган Донецко-Криворожского областного и Харьковского комитетов РСДРП(б)). Думается, не случайно именно в районах, где выходили и распространялись эти газеты, и возникли группы «украинских большевиков»: в Одессе и в Горловско-Щербиновском районе Донбасса. Здесь они попытались наладить свою деятельность (с приемом членов, уплатой взносов); в Горловско-Щербиновском районе даже провели районную конференцию. Однако подавляющее большинство местных организаций РСДРП(б) не поддержали идею о создании самостоятельной «партии украинских большевиков». Об этом свидетельствует, в частности, малочисленность групп «украинских большевиков», о которых вспоминают самые активные их участники (в сущности – организаторы): Н. Н. Матяш (Одесса) и М. И. Острогорский. На Одесщине насчитывалось до тысячи членов «новой партии»; относительно Донбасса данных нет (хотя иногда в литературе и встречаются упоминания, что организация здесь была малочисленной и не имела влияния). Если принять во внимание то, что в Украине тогда насчитывалось свыше 70 тыс. большевиков, станет очевидным незначительный удельный вес «украинских большевиков» в общей массе революционных сил региона.

Эти группы просуществовали недолго, лишь до весны 1918 года, когда, убедившись в бесперспективности своей линии, «украинские большевики» решили самораспуститься[968].

Упоминавшийся выше Областной (краевой) съезд РСДРП(б), состоявшийся 3–5 декабря 1917 года в Киеве, стал важной вехой на пути к решению вопроса о создании в Украине большевистского партийного центра. Однако, как было показано (глава третья настоящего издания), достичь желаемой цели тогда не удалось.

Как видим, в том, что касалось «самоопределения» большевиков Украины, выработки их позиции, поисков линии отношений – с одной стороны, с ЦК РСДРП(б), а с другой – с украинскими партиями, Центральной Радой, – далеко не все складывалось просто. А решения принимались под воздействием многих факторов. Особую роль, в частности, играла позиция ЦК РСДРП(б), который проявлял понятную осторожность в деле объединения большевиков Украины в краевой, в сущности, автономной организации. Последнее могло стать нежелательным прецедентом, началом превращения единой, централизованной партии в федерацию краевых большевистских организаций, что неизбежно привело бы к ослаблению боеспособности взрощенного В. И. Лениным и его соратниками довольно мобильного, дисциплинированного, надежно управляемого, политически мощного (конечно, относительно других политических сил России того времени) политического организма.

Острая политическая борьба, вылившаяся с начала 1918 года в открытое вооруженное противоборство, последующий ввод в Украину по приглашению Центральной Рады австро-венгерской и германской армий несколько затормозили ход процесса консолидации большевистских рядов в регионе. Однако с повестки дня вопрос не снимался, а его актуальность даже росла в связи с новыми обстоятельствами.

* * *

Спорить с историей – занятие безнадежное. Хорошо продуманный расчет В. И. Ленина, его окружения на необходимость подписания на самых тяжелых условиях Брестского мира, от которого можно будет, тем не менее, легко отказаться уже в недалеком будущем (тенденции явно указывали на неизбежное коренное изменение европейской конъюнктуры) начал блестяще оправдываться. Ожидались и кардинальные изменения в положении Украины. Однако, уже с момента начала ее оккупации, с возрождением дореволюционных порядков, осуществляемых с немецкой пунктуальностью и тотальным грабежом, совсем не корреспондирующимся с арийской цивилизованностью, украинскому народу, основной его массе было не до проникновения в глобальные стратегические предвидения. Да и вообще, кто мог поручиться, что навалившиеся страдания через какое-то время прекратятся. Невмоготу было жить уже сейчас.

Потому массы стихийно поднимались на свою защиту с момента прихода иноземцев, которых они не ждали (а еще вчера считали заклятыми врагами, почти четыре года сражались против них на войне) и не приглашали. Однако новоявленные союзники не просто пришли в чужую землю, они стремились все, что только могли, забрать, оставляя жителей, в первую очередь крестьян, их семьи без надежды на выживание. Потому с первых захватных операций, с первых дней оккупации Украина встрепенулась и город за городом, село за селом стали восставать против навязываемого режима. Это был стихийный порыв, настоящая Вандея.

Однако возглавить борьбу было некому.