Украинское солнце

Влад только что зашел домой: он носил на улицу чистить палас. В дверь постучали – принесли письмо. Мать на ходу раскрывала конверт, узнав почерк Глеба на конверте. Заволновалась. Усевшись в кресле посреди зала, аккуратно, не дожидаясь замешкавшегося на кухне Влада, начала читать письмо. Влад замер у входа в зал, застав ее уже плачущей.

– Что он пишет? – осторожно спросил Влад.

– Говорит, что очень рад читать твои письма, еще говорит, что почерк у тебя сильно изменился и просит писать аккуратнее. Все хорошо у него там… возьми почитай, – мать держала в руках бумажную иконку с образом Казанской Божьей Матери, которую она давно приготовила, дожидаясь обратного адреса Глеба.

Семья Вернадских жила в ожидании того момента, когда она сможет перешагнуть черту и оказаться там, где станет намного лучше. Но как будто кто-то нарочно стирал ногой эту черту, отодвигая ее все дальше и дальше.

Решение Глеба уехать обустраивать свою жизнь в России вдохнуло надежду и в мать, и в отца. Вскоре он заберет их в Казань, к себе на съемную квартиру.

36

О чем ты думаешь, мой друг, при виде столь знакомых мест?

Быть может радость? Быть может сердца муки?

О чем ты думаешь, родные слыша звуки?

Мы поменяли гражданство тела, без согласия души.

Но душа не этого хотела:

Она хотела жить, когда живется телу для души.

Анастасия Павловна с мужем и сыном Владом садились в машину. Проводить их в долгую дорогу вышли тетя Тамара и еще несколько соседей: семья Вернадских уезжала жить в Россию. Определенно, их решение бросить все, чтобы за тысячу километров отсюда начать жизнь с нуля, вызывало уважение. Пример подобной смелости заставлял окружающих на секунду задуматься и над своей судьбой. И не было в поступке Анастасии Павловны результата везения или удачи: мы сами творцы своего счастья.

Машина медленно отъезжала от родного дома, и за считаные секунды до расставания Анастасия Павловна в ответ на вопрошающие взгляды подруг примиряюще улыбнулась. Такой жизнерадостной и улыбающейся ее запомнят навсегда.

В начале пути Анастасия Павловна сказала:

–Да, теперь нас уже не 52 миллиона, – она перефразировала патриотичный смысл рекламного ролика, транслировавшегося на украинском телевидении долгое время. После этой сказанной фразы почему-то сразу стало легче на душе. Когда говоришь самому себе правду, которую приходилось раньше опровергать, обретаешь спокойствие и нравственные силы. Анастасия Павловна не была разочарована своей жизнью. Она не покидала свой дом от бессилия, от безысходности, нет. Она отправлялась за лучшим, новым, и это новое и самое лучшее было там, где сейчас находился ее старший сын. С болью в сердце она также понимала, что для нее Украина была и будет родиной даже за тысячи километров.

Уже в вагоне ехавшего поезда тяжелые мысли стали одолевать Анастасию Павловну: «Правильно ли я делаю, что уезжаю в неизвестном направлении, туда, куда меня словно силой что-то тянет? Судьба меня волочет за шиворот в эту Казань по пыльной и ухабистой дороге моей жизни. Мама, куда ты меня отпускаешь? Могла ли я когда-нибудь подумать, что поеду жить в тот город, который для меня такой же чужой, как и все другие города, затерявшиеся на карте мира? Странное дело, я бегу от нажитого на пустое место… Я оставляю своих родителей! Но и они ничем не могут мне помочь, наоборот, они почему-то только за то, чтобы я уехала в эту Казань. Вернусь ли я обратно? Не знаю… Но это уже не имеет значения. Я еду к своему сыну, чтобы помочь ему сколько у меня есть сил. Он так же приехал бы ко мне в Грецию, если бы был полон сил и свободен от многих обстоятельств! Он приехал бы, я знаю! Но кто кому сейчас в действительности помогает?! Я? Или он мне? Скорее второе… Сейчас Глеб нам всем дает шанс. Он молодец! Во многом он похож на меня! Такой же отчаянный и смелый!»

Поезд был в пути почти два дня, чтобы потом наконец-то, постукивая медленно колесами, словно подкрадываясь, резко дернуться и остановиться.

–Ну что, идем! – радостно сказала Анастасия Павловна.