Укромный уголок

Но большую часть времени малышка определенно чувствовала себя хорошо. Она казалась немного рассеянной, но вполне здоровой. И вскоре Эмили предпочла забыть о своих подозрениях. Про осу она решила ничего Нине не говорить — если та сама не спросит, конечно. Зачем ее тревожить? Возможно, Нина и преувеличивает степень недомогания Аврелии, но лишь из лучших побуждений — просто-напросто, она очень заботливая. А у Аврелии есть все, чего только можно пожелать, ее любят и опекают, кормят и поят. Было бы неплохо, конечно, вывозить ее время от времени куда-нибудь за пределы «Керенсии», чтобы она обзавелась друзьями, но если уж ей суждено соблюдать домашний режим, то лучшего места, чем «Керенсия», для этого не найти. А указывать Нине, как воспитывать родную дочь, не ее дело, в конце концов.

Проанализировать ситуацию и собственные чувства поглубже Эмили не осмеливалась, потому что знала: она определенно не желает, чтобы это стало ее делом.

По ночам, в тишине и спокойствии лежа под одеялом, девушка порой задумывалась о том, чем может закончиться спор с Ниной для их дружбы. Представляла себе, как придется снова вернуться домой к родителям. И думала о Скотте. Она думала о нем каждый день. И теперь жизнь в «Керенсии» казалась ей не просто подарком судьбы, а хрупкой драгоценностью, которая с трудом удерживается у нее на ладони. Эмили не хотела, чтобы эта драгоценность упала и разбилась.

В результате она затолкала опасные мысли подальше на чердак и с головой ушла в работу. Следующие три недели она подстригала лужайки, кормила животных, выгребала навоз из стойла Себастиана и собирала куриные яйца. Покрасила еще несколько стен, почистила пару туалетов и ванных, достала листья из фильтра в бассейне и полила сады. Она помогла Нине навести порядок в погребе и в игровой комнате, чтобы расчистить место для очередной порции неожиданных приобретений: это были пинбол, винтажный музыкальный автомат и — в довершение всего — огромный надувной замок. Эмили также несколько раз ездила за покупками на рынок и в супермаркет. Нина научила ее, как чистить и потрошить рыбу. Они вместе готовили разные блюда, используя ингредиенты, которые всегда были под рукой — росли на участке. Наварили варенья из инжира и абрикосов. Испекли картофель а-ля дофинуаз[52]. Сделали гаспачо и домашнюю пасту со свежими помидорами и базиликом. Эмили проводила много времени с Аврелией. Они катались на квадроциклах, играли в прятки и гонялись друг за другом по всему участку с водяными пистолетами.

Со временем все сомнения Эмили рассеялись сами собой. Ей стало ясно, что Нина никогда бы не причинила вреда дочери и что она ничего не скрывает. А даже если Нина что-то и скрывала, Эмили во время их посиделок была слишком занята вином и вкусной едой, чтобы об этом беспокоиться, слишком сосредоточена на солнечных лучах, золотивших ее кожу, и на горячем океанском песке, щекотавшем пятки. Жизнь в «Керенсии» вернулась для нее в нормальное русло.

* * *

Когда это случилось, они были у бассейна. Устроили битву подушками на садовом диване с пологом. Садовый диван, с четырех сторон окруженный развевающимися белыми занавесками и усыпанный пухлыми рукодельными подушками, был идеальным местом для отдыха, а если вам шесть лет — для того, чтобы часами прыгать на нем.

Был ранний вечер, Эмили оторвалась от чистки креветок к ужину, чтобы помочь Аврелии прикрепить пару крылышек к платью.

— Ну вот, готово, — сказала она, потрепав девочку по спине. — Ты — королева фей!

А едва она повернулась и направилась к летней кухне, прямо между лопаток в нее впечаталась подушка. С этого все и началось.

Эмили впечатлила сила размаха Аврелии — от удара она чуть не опрокинулась в бассейн.

— О-о, ты за это заплатишь! — рассмеялась девушка, хватая самую толстую подушку, и немедленно запустила ее в обидчицу.

Но едва подушка оказалась в воздухе, Эмили поняла, что погорячилась. Подушка попала Аврелии в лицо и отбросила ее назад, на спинку дивана. Голова девочки с глухим стуком ударилась об угол, а в следующую секунду повсюду была кровь.

На мгновение застыв от парализующего ужаса, Эмили кинулась к ребенку:

— О боже! Аврелия! Ты сильно ударилась?

Она перевернула лежавшую на диване девочку, осторожно ощупала ее затылок, раздвинула пряди волос — под ними открылась довольно глубокая рана. Но Эмили видела и похуже — однажды ее сосед по квартире, Спенсер, на вечеринке упал с балкона и так разбил себе голову, что заметна была белая черепная кость. Аврелия дернулась, и кровь полилась у нее из носа, по которому и пришелся удар подушкой. Словно в носу открылся кран. Эмили, причитая: «О боже мой, о боже», — кинулась к ближайшему шезлонгу, принесла оттуда пару полотенец и прижала одно к затылку Аврелии, другое — к носу.

— Прости, детка, — пролепетала она.

Аврелия начала хныкать.

— Все хорошо, — приговаривала Эмили. — Все заживет! Эй, посмотри на меня!

Девочка послушно подняла голову, взглянула ей в лицо — и Эмили замерла.