Укрощение огня

Помимо же столь желаемой знаковости, статусного положения равного мужчины, воина и всадника, Аман внезапно осознал, что вся затея подразумевает нечто куда большее, чем просто лошадь. Ибо на кой ляд она нужна, если не отойдет от стоила дальше поилки? И юноша, считанные разы покидавший пределы наверное с рождения окружавших его стен жилища того или иного хозяина, взглянул на резкую черту горизонта совсем иначе, чем прежде.

Каково будет не мотаться мешком по жесткой золотой вышивке подушек за пыльными занавесками, а самому догнать зарю, соревнуясь с ветром, или просто быть между землей и небом, зная что именно ты выбрал путь и в любое время, любое направление для тебя открыто… Не существовать там, где тебе отвели место, но возвращаться домой, зная, что жизнь не ограничена если не решеткой на окне, то даже обычной кирпичной кладкой…

Свобода, вот что это было. Даров не возвращают и не забирают обратно… Внешнего мира юноша не боялся, ведь человеческие пороки везде одинаковы. Кто знает, как могут сложиться события, но князь Амир нарушит собственное слово, если однажды Амани соберется уехать навсегда, а он прикажет закрыть перед ним ворота… Тогда, пойдет ли Амир Фахд до конца в своем благородстве к тому, кто предназначался ему в наложники?

Чувство неуверенности оказалось неожиданно острым и неприятным, и именно тут неожиданно возникло совершенно непредвиденное препятствие! Аману не пришлось придумывать предлог, чтобы отказаться от дружеской прогулки едва ли не немедленно, — тонконогая красавица со звездой при попытке юноши дотронутся до нее нервно перебрала бабками, повела ушами, и раздув ноздри отдернула шею от его руки. Непритворное недоумение Халида помогло Амани сохранить невозмутимость, говоря, что он ни в чем не ошибся и не выдал своего невежества, однако и другие лошади при его приближении на достаточно близкое расстояние начинали волноваться и абсолютно не горели желанием подпускать к себе.

К этому времени к компании присоединились Салех, Тамид и еще парочка случайных свидетелей, громко обсуждая невероятную особенность танцора и гадая, чем она может объясняться. Амани загадочно улыбался уголками губ, как будто не ожидал ничего иного, но мысленно тоже лихорадочно перебирал, в чем может крыться его отличие от окружающих людей, которое не замечают они, но почуяли животные…

Почуяли! — ресницы юноши дрогнули, раскрывая глаза чуть шире, когда его накрыло понимание. Ни у кого в Мансуре нет пантеры, а Баст в прямом смысле слова живет вместе с ним и даже спит на его постели! Разумеется, кошка предельно чистоплотна, за ней убирают и следят, а Амани пользуется ароматическими маслами, но ее запах, не ощутимый для человеческого носа, для лошадей был так же ясен, как если бы юноша привел пантеру с собой, и даже самые спокойные из них тревожно прядали ушами.

Амани в раздумии покачал головой, не представляя как можно с блеском разрешить эту задачу.

* * *

Правда, был еще один человек, который почти сразу догадался о причине волнения животных, а потому как сузились черные очи беспокойной звезды, понял, что юноша-Желание тоже нашел отгадку. Однако Надеб не торопился бросаться к нему с помощью, хотя мог дать несколько весьма полезных советов, — достаточно было только попросить… Пусть даже не прямо его, а того же Халида!

Но подчас любая мелочь способна оказаться роковой. Именно в тот момент — вмешайся Надеб и озвучь лежавшую на поверхности причину, люди бы поудивлялись как это они не додумались сами до такой простой вещи и разошлись по делам, а так — все пошло совсем иначе! Молодых людей окружало все больше любопытных, а в сыпавшихся замечаниях вдруг промелькнул не звереныш, свободно живущий в покоях юноши, а почему Ас-саталь прозвали этим именем даже еще не видя толком. Как-то разом вспомнилось его необычное появление — нагим, как в день своего рождения, на носилках с пронзенной грудью и в золотых цепях, и вчерашний танец, какого никогда никто из них не видел и представить не мог, и даже история с Масадом… И выходило, что в этом юноше сложнее отыскать нечто обычное, что попадало бы в тот образ, что ожидался от него, чем изо дня в день поражаться необычному. Алый бриллиант сверкал на пальце безмятежно сложенных на груди рук, глубокие черные очи тревожаще мерцали в плотном кружеве ресниц, и слова князя Амира о том, что звезды привели его сюда, исполняя предначертанное, — самым закоренелым скептикам уже не показались преувеличением.

А дальше поток событий нарастал сходом селя с гор. Нахмурившийся Амани еще не успел ухватить суть перемены в выражении лиц вокруг, не успел сориентироваться в происходящем, приобретавшим между тем, совсем непредсказуемый оборот, — как вмешалась третья и отнюдь не доброжелательная сила.

— Аллах всемилостивейший! — раздался холодный ядовитый голос. — Какое диво, надо же… от «скромного танцора» в испуге шарахаются лошади!