Читаем Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени полностью

Полагать пук столь преступным и виновным в таком количестве непристойностей – это значит плохо его знать. Истинный пук или чистый пук вовсе не имеет запаха или по крайней мере запах столь слабый, что не в состоянии преодолеть пространство, находящееся между отверстием выхода и носом присутствующих. Латинское слово crepitus, которое обозначает пук, означает только лишь звук без запаха; но его обычно путают с двумя другими зловредными ветрами, из которых один удручает наше обоняние и именуется в простонародье бздюхом или, если угодно, немым или женским пуком; и второй, который представляет куда более мерзкое явление, именуемое густым пуком или пуком каменщика. Вот ложный принцип, которым руководствуются враги пука; но их легко опровергнуть, показав им, что истинный пук в самом деле отличается от двух других монстров, о которых мы только что дали общее представление.

Всякий звук, что произведен в нашем теле и, будучи сжатым, вышел из него, называется ветром; и отсюда – чистый пук, бздюх и пук каменщика схожи в своем роде между собой: однако большее или меньшее время пребывания в теле, большая или меньшая легкость, с которой они находят выход оттуда, вот в этом и заключается разница между ними, это и делает их абсолютно различными. После зарождения в теле чистый пук беспрепятственно проходит сквозь внутренние органы, которые находятся на его пути, и выходит наружу с более или менее сильным шумом. После многочисленных попыток выйти наружу по причине одних и тех же препятствий, густой пук или пук каменщика находит свой путь, проходит часто через то же пространство, разогревается и собирает по дороге различные части жировой субстанции: таким образом, будучи отягощенным своим собственным весом, он находит прибежище в нижней местности; и поскольку он окружен слишком жидкой материей, которая только и ждет малейшего движения, чтобы произвести извержение, он выходит наконец без особого шума и увлекает за собой всю добычу, которой он нагружен. Бздюх, также испытывающий затруднения на своем пути, проходит тот же самый путь, что и пук каменщика: он также нагревается, насыщается жирными субстанциями, пытается найти выход через Нижние земли[173], с той лишь разницей, что, находя засушливый и сухой край, он выскакивает без какого-либо шума и несет с собой при выходе то, что являет самое неприятное для нашего обоняния.

Однако, ответив на возражения противников пука, давайте же вернемся к нашему определению. Итак, эти пуки похожи на выстрелы из пушек и т. д. или на раскаты грома у Аристофана, как вам заблагорассудится. Как бы то ни было, они бывают простыми или сложными.

Простой пук состоит из одного большого выстрела, единичного и мгновенного. Приап сравнивает их, как мы уже это видели, с лопнувшими бурдюками.

Displosa sonat quantum vesica[174].

Они образуются, когда материя состоит из однородных частей, когда она обильна, когда отверстие, через которое она выходит, довольно широкое или довольно растянутое, или, наконец, когда сила, которая их проталкивает, мощная и действует только с одного маха.

Сложные пуки выходят многочисленными ударами, взрыв за взрывом: будучи схожими с постоянными ветрами, которые следуют один за другим, они похожи на выстрелы пятнадцати или двадцати ружей, выпущенные подряд и вкруговую. Их называют дифтонгами, и бытует мнение, что человек с крепким строением способен выпустить их до двадцати штук с одного маха.

Глава IV

Анализ дифтонгового пука

Пук считается дифтонговым, когда отверстие довольно широкое, материя обильна, части ее неодинаковы, смешиваются жидкости горячие и разреженные, холодные и густые; или же когда материя, ища различные пристанища, вынуждена приливать к различным частям кишечника.

Тогда она уже не может размещаться единым целым, ни содержаться в кишечных ячейках, ни выйти наружу при малейшем усилии. Она вынуждена покидать свое вместилище с красноречием при равных интервалах до тех пор, пока ничего не останется, а именно до последнего выдоха. Вот почему звук слышится с неравным интервалом и почему, стоит только приложить малейшее усилие, слышна более или менее продолжительная канонада, в которой, если подумать, артикулируются дифтонговые слоги, такие как па па пакс, па па па пакс, па па па па пакс, и т. д. Аристофан in nubib.[175], поскольку тогда заднепроходное отверстие до конца не закрывается и материя одерживает победу над природой. Нет ничего прекраснее, чем механизм дифтонговых пуков, и единственное, чему мы обязаны этим, так это заднепроходному отверстию.

Сначала 1. Следует предположить, что оно довольно большое само по себе и окружено очень эластичным сфинктером.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги