Читаем Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени полностью

Последний находится где-то прямо посередине между чистым пуком и пуком придыхательным, поскольку однородная материя, из которой он состоит, – кстати, очень посредственного качества – небольшая по количеству и хорошо переваренная. Он выходит без малейшего усилия через отверстие, которое ни слишком сжато, ни слишком открыто. Это пук тех, кто скучает в девичестве, а также жен бургомистров.

Причина пуков, о которых сказано выше

Имеются три основные причины разнообразия в этих трех типах пуков, как у всех других, а именно: материя ветра, природа канала и сила субъекта.

1. Чем суше материя ветра, тем чище его звук, чем она влажнее, тем он более невразумителен, чем она ровнее и однороднее, тем он проще, и чем она разнороднее, тем он более многозвучен.

2. По отношению к природе канала, чем он ýже, тем пронзительнее звук, чем он шире, тем звук будет ниже. Результат зависит от того, тонок или широк кишечник, чья пустота или наполненность сильно влияют на звук: поскольку известно, что пустое звучнее, чем наполненное.

Наконец, третья причина разницы в звуке заключается в мощи и силах субъекта, поскольку чем мощнее природа толкает, тем громче звук пука и тем он насыщеннее.

Таким образом, ясно, что разница причин порождает разницу в звуке. В этом легко убедиться на примере флейт, труб и флажолетов. Флейта с толстыми и широкими перегородками дает невразумительный звук; а тонкая и узкая флейта дает звук чистый; и, наконец, флейта, чьи перегородки не толстые и не тонкие, дает средний звук. Конституция производителя является еще одной причиной, доказывающей истинность этого высказывания. Например, пусть некто, имеющий хорошее дыхание, приставит трубу к устам, тогда он непременно даст очень сильный звук, и обратное произойдет, если у него дыхание слабое и короткое. Итак, скажем, что духовые инструменты очень полезное изобретение для оценки пука, что с их помощью выдвигаются очень достоверные предположения, если таковые имеются, относительно различий звучания пуков. О восхитительные флейты, нежные флажолеты, торжественные охотничьи рожки и др.! Вы созданы, чтобы о вас говорили в искусстве пука, если вас приставить неправильно; и вы умеете сделать довод достоверным просто с помощью пронзительного или торжественного звука, когда ловкие уста заставляют вас звенеть: итак, дуйте же с ловкостью, музыканты!

Глава VII

Музыкальный вопрос. Простой дуэт. Прекрасное изобретение, чтобы глухому послушать концерт

Тут один немецкий ученый предложил довольно трудный для решения вопрос, а именно, может ли в пуке быть некая музыкальность?

Distinguo[178]; в дифтонговых пуках есть некая музыкальность, concedo[179]; в прочих видах пука nego[180].

Музыка, появившаяся в результате дифтонговых пуков, вовсе не та, что получается голосом или путем извлечения чего-либо звонкого из скрипки, гитары, клавесина и др. Она зависит только лишь от механизма сфинктера заднепроходного отверстия, который, сжимаясь и разжимаясь более или менее, образует звук – то торжественный, то пронзительный. Однако музыка, о которой идет речь, относится к жанру той, что оперирует дыханием, и, как мы это уже говорили выше, она является аналогом звуков флейты, трубы, флажолетов и др. Одни дифтонговые пуки только и способны создавать музыку по своей природе, как это можно увидеть в главе III, o разделении пука; таким образом, в пуках имеется некая музыкальность. И следующий пример еще лучше осветит этот вопрос.

Два мальчика, мои школьные приятели, были наделены каждый неким талантом, которым они забавлялись, а заодно забавляли и меня. Один умел рыгать, когда заблагорассудится на разные лады, а другой умел пукать таким же изящным образом. Последний же, чтобы добавить в этот процесс элегантности и утонченности, пользовался корзинкой для сцеживания сыра, на которую он приспособил листок бумаги, затем он садился на нее сверху голым задом и потом, теребя свои ягодицы, выдавал довольно органичные звуки, подобные тем, что производят флейты разных видов. Признаюсь, что музыка была не очень гармоничной, а модуляции столь неловкими, что было даже трудно вообразить правила пения в подобном концерте и наладить как следует звучание басов и верхов, теноров и баритональных басов, верхних регистров и бассо профундо. Но осмелюсь предположить, что ловкий учитель музыки сумел бы выстроить из этого оригинальную систему, достойную быть переданной потомству и вписанной в искусство диатонической композиции, построенной по-пифагорейски, чьи хроматические гаммы можно обнаружить, только хорошенько сжав зубы. Здесь можно было бы точно добиться успеха, не отходя ни на шаг от принципов и понятий, которые мы изложили выше. Конституция и тип питания людей послужат светочем и компасом в этом предприятии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги