Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Что же оказывается на первом плане? «Вы захотите разместить ближе к камере то, что нравится самой женщине. Скорее всего, это ее глаза или лицо, поэтому простой совет, как сделать на них акцент, – попросить вашу модель податься вперед, чтобы ее лицо оказалось ближе к вам, чем тело»[272]. Противопоставление лица и тела, верха и низа имплицитно прослеживается во многих руководствах по позированию, по-видимому, непроизвольно воспроизводящих старинную иерархию частей тела, в которой голова, ассоциирующаяся с рациональным началом, занимает привилегированное положение и противопоставляется вульгарно-чувственному телесному низу. Подобным же образом членится лицо, верхняя часть которого связывается с интеллектуальным началом (лоб), душой (глаза) и характером человека (нос), тогда как нижняя (рот, иногда также подбородок, особенно если на нем имеется ямочка) выдает слабости и пороки, такие как сладострастие или склонность к чревоугодию. Прямые физиогномические интерпретации черт внешности в современной культуре являются скорее маргинальным явлением[273], однако очевидное предпочтение, отдаваемое одним частям тела перед другими в руководствах по позированию, недвусмысленно указывает на живучесть неписаных иерархий.

Ольга Вайнштейн проанализировала «репрессию телесного низа» в советской и постсоветской российской культуре на примере исключительной популярности черных юбок: «Разделяя силуэт пополам, черная юбка направляет взгляд зрителя на верхнюю часть фигуры, сама же она образует своего рода „слепое пятно“ в силуэте. Подобная политика взгляда – характерный симптом неполноты присутствия женского тела в культуре, постоянной игры вытеснения и замещения вокруг запретных зон»[274]. Советы экспертов по позированию обнаруживают сходную прагматику: отвлечение внимания от нижней части женского тела, видимость которой минимизируется в данном случае не с помощью цвета, а за счет расположения по отношению к объективу фотографа. Следует отметить, что такое отношение к телу не ограничивается постсоветским пространством, а являет собой, как и жанр руководств по позированию, поистине глобальный феномен. Как и в материале, изученном Вайнштейн, в рассматриваемых нами текстах культурная цензура направлена в первую очередь и в особенности на полное женское тело, однако критерии «полноты» оказываются размыты[275]: фактически речь идет об эффектах фотографии, «полнящих» любую фигуру, делая ее, по выражению одного блогера, «похожей на бочонок»[276]. Стремясь упредить подобные искажения, любая женщина должна освоить «правильные» позы и ракурсы, позволяющие «мгновенно сбросить десять фунтов».

Примечательно, что, в отличие от советского контекста, подобное «изгнание» тела в современной российской и западной культуре, по-видимому, не связано с отрицанием сексуальности. Напротив, как мы видели выше, женские фотографии призваны создавать эффект «обнаженности», подчеркивая «чувственные изгибы» фигуры. В этой системе координат женское тело предстает уже не столько как сосуд греха, сколько как локус психологических проблем и комплексов, стратегии совладания с которыми, как ни парадоксально, чаще включают в себя вытеснение, чем принятие собственного тела. Именно в этом контексте обычно возникает противопоставление тела и лица: так, психологи, изучавшие влияние селфи на Я-образ молодых женщин в Великобритании, отмечают, что их фокус-группа «отдавала предпочтение снимкам лица перед фотографиями в полный рост из‐за более низкой уверенности в себе, связанной с собственным телом; это было отчасти вызвано сравнением с идеализированными образами знаменитостей и с телами других пользовательниц социальных сетей в своем круге общения»[277].

Тогда как лицо в первую очередь ассоциируется с индивидуальностью человека и в этом смысле воспринимается более позитивно, в рамках диверсифицированного, «инклюзивного» канона красоты, декларируемый принцип которого – «все красивы», тело предстает деперсонализированным и осмысляется как место приложения усилий, моделирования и «лепки» своего образа при помощи фитнес-режима, диеты, а также иллюзионистских трюков, связанных с эффектами одежды, позы, антуража, фотографических средств и инструментов постобработки изображения. Применительно к телу индивидуальность предположительно проявляется не в его облике как таковом, а в различимых или угадываемых в нем следах работы над собой и самодисциплины. Тело в значительно большей степени, чем лицо, описывается в категориях свободного выбора, поэтому его несоответствие идеалу часто интерпретируется как результат лени и небрежения или по крайней мере как проблема, которая требует определенных действий со стороны модели и фотографа.